— Если бы я сейчас умерла, — охрипшим от обуревавших ее чувств голосом проговорила Николь, — то была бы счастлива, зная, что я в ваших объятьях и что с последним дыханьем я снова сказала, как сильно я вас люблю.
В его глазах блеснули слезы.
— Я не заслуживаю тебя, — пробормотал он, потрясен но лаская ее.
— Ты заслуживаешь гораздо, гораздо большего, — шептала она, скользя руками по его атласной, загорелой коже, ощупывая сильные мышцы, ощущая вибрирующую страсть его плоти, прижатой к ее бедрам.
«Позор! — кричал голос совести. — Остановись сейчас же! Или будешь проклята навек!»
— Возьми меня, Пирс, — просила она. — Заставь меня забыть, что мир полон огорчений и безобразий.
Он застонал, выражая боль и радость одновременно. Он чувствовал себя безраздельным собственником этой женщины.
— Я так боялся, что потеряю тебя, — бормотал он. — Прошлой ночью ты ушла, и я не знал, как…
— Не говори о прошлой ночи, — прошептала она, закрывая его рот своими губами и покрывая его быстрыми, жаркими поцелуями. — Ничего не имеет значения, кроме этого дня, этого момента.., кроме тебя и меня…
— Да. — Глаза будто впитывали ее лицо, черту за чертой. — Да!
Он уложил ее на подушки старых качелей, которые раскачивались, как колыбель, убаюкивая их любовно и нежно. Старый коттедж стал свидетелем, как, не ведая стыда, голый под благословенным солнцем, он обхватил ее бедра и поднял навстречу его гордо восставшей плоти.
Она хотела бы удерживать его в себе вечно. Сохранить жар его страсти, ставшей чем-то большим, чем просто физическая близость. Первый раз в жизни она ощущала полноту счастья.
Николь чувствовала, как растворяется в Пирсе, исчезает в вихре сужающейся воронки. Затем на краткий миг словно всплыла, ухватившись за него.
Она крепко зажмурила глаза, будто таким образом можно уменьшить напряжение, утихомирить дрожь, грозившую разнести ее на части. Судя по мучительному дыханию, Пирс боролся с теми же демонами и у него так же мало надежды одолеть их.
Затуманенным взглядом она посмотрела на него. Он парил над ней, впитывая ее, точно только она могла спасти его от уничтожения. На виске пульсировала жилка. Пот выступил над бровями.
Николь крепко обхватила его ногами за талию, вцепилась руками в плечи, она хотела втянуть его в себя всего, ничего не оставить. И, сделав так, она привела их к разрушению чуда.
Зрачки у него расширились, дыхание переполняло легкие.
— Сейчас, — прошептал он, зарываясь лицом ей в волосы. — Сейчас. Сейчас!
