Усилием воли Рейнер отвел взгляд от ее губ. Лучше не думать о том, как ему хочется самому слизнуть это кремовое пятнышко…
— Ну, я люблю коньки и еще огородничать…
Ноэль, едва не поперхнувшись, отняла чашку от губ.
— Вы любите… огородничать?
— Ну да. — Рейнер изогнул бровь. — У меня на столе все лето овощи со своего огорода не переводятся.
— Да полно сочинять! — Ноэль отставила чашку. — Вы сами выращиваете овощи к столу?
Тиндалл холодно поглядел на нее. Странное влечение разом уступило место раздражению и настороженности.
— Да, представьте себе, выращиваю, мисс Лайсетт. А еще я люблю готовить. Вы удивлены?
— Если честно, то да, — призналась журналистка, заправляя за ухо непослушный локон. — Большинство мужчин вашего типа не стали бы пачкать руки, вкалывая в саду или в кухне. Я ожидала, что вас скорее занимают спортивные автомобили, веселые вечеринки и доступные красавицы в неглиже. Ну, вы меня понимаете…
Рейнер стиснул зубы. Доступные красавицы в неглиже! Черт подери, именно так его все и воспринимают: богатый бездельник, живет без забот, гоняет себе на дорогом автомобиле, гудками распугивая пешеходов, и ухлестывает за каждой юбкой. Да, безусловно, есть у него и машина, и всякие другие классные штучки, но не он ли вкалывал сутками, чтобы превратить кинотеатры “Тиндалл-ретро” в то, чем они в итоге стали, и обеспечить себе уровень жизни, связанный с образом преуспевающего молодого бизнесмена. Да, конечно, в женщинах у него тоже недостатка не было — во времена буйной молодости, но теперь, когда в жизнь его вошли Денни и Долли, ему не до пустяков…
— Значит, на большинство мужчин я не похож, — процедил Рейнер, с трудом сдерживаясь.
Ноэль скользнула по нему долгим оценивающим взглядом, на долю секунды задержав его на золотых наручных часах, и многозначительно улыбнулась.
— Ну, не всякому повезло жить на проценты с капитала.
Тиндалл сжал кулаки. Да, предчувствия его не обманули. Прав он был, полагая, что с прессой лучше не связываться. Журналисты всю жизнь не дают ему прохода, вечно разнюхивают и выведывают, пытаются раскопать какие-нибудь пикантные подробности о его знаменитом семействе. С год назад одной настырной девице пришлось пригрозить подать на нее в суд за клевету. Тогда погибла Октавия, его сводная сестра.
Представители желтой прессы из кожи вон лезли, стараясь выяснить обстоятельства смерти дочери знаменитой фотомодели Джорджианы Кэссиди. Орда репортеров дневала и ночевала на подступах к его дому после того трагического происшествия с мотоциклом Октавии. А уж когда он удочерил семимесячных близняшек Октавии, Денни и Долли, журналисты и вовсе как с цепи сорвались. Все бульварные газетенки пытались перещеголять друг друга, помещая на первой странице фотографию Октавии крупным планом — чем пикантнее, тем лучше. То-то разозлилась бы она, доживи до этого дня!
