— И ее!
Отец стиснул челюсти, в глазах появился ледяной холод.
— Когда ты стал таким черствым, Клей?
— Сегодня вечером, когда я вошел домой, и на меня набросились эти канюки.
— Прекратите, вы, оба, — спокойно скомандовала Анжела, поднимаясь с кресла. — Ни один из вас сейчас не понимает, что говорит! Совсем скоро вы оба будете сожалеть о сказанном. Клей, твой отец прав. У тебя-таки есть моральные обязанности перед этой женщиной. Мы не можем сейчас решить, дойдет ли до того, чтобы просить ее выйти за тебя замуж. — Подойдя к мужу, она положила руку ему на грудь. — Дорогой, нам всем нужно над этим подумать. Он сказал, что она отказалась от денег. Давай позволим им двоим решить, что дальше делать, после того как страсти немного улягутся.
— Анжела, я думаю, что нашему сыну нужно…
Она закрыла пальцами его губы.
— Клейборн, сейчас ты ведешь разговор на эмоции, а ты мне без конца повторял, что адвокат не должен делать этого. Давайте не будем сейчас больше ничего обсуждать.
Он заглянул ей в глаза, которые светились от возбуждения. Это были большие, прекрасные овальные глаза цвета теплого ореха, и не нужно было добавлять никакой косметики, которой она пользовалась каждый день, чтобы выделить их. Клейборн Форрестер, в возрасте пятидесяти девяти лет, любил их, лишенные косметики, так же сильно, как он любил их в двадцать лет, ее глаза всегда его успокаивали. Он накрыл рукой руку, которая лежала на его груди. Ему не нужно было ничего говорить в ответ. Он подчинился ее рассудительности и, в знак подтверждения своей любви, нежно сжал ее руку своей теплой ладонью.
Глядя на них, Клей снова почувствовал надежность, которая исходила от них, исходила так долго, как только он себя помнил. Ему всегда хотелось дублировать любовь и доверие, которое светилось в глазах родителей, когда они смотрели друг на друга. Он не хотел жениться на девушке, фамилии которой не помнил, чей дом был полной противоположностью его дому, где царили любовь и гармония отношений.
Родители посмотрели на сына.
— Твоя мать права. Давай на этом закончим. Со временем все прояснится. Найдется выход.
— Я на это надеюсь. — Руки Клея судорожно сжались в кулаки.
Анжеле он казался большим мальчиком со взъерошенными волосами. Интуиция подсказывала ей, с чем он сейчас боролся, и она мудро ждала, пока он выплеснет все наружу.
— Я ужасно извиняюсь, — наконец выдавил из себя Клей, и только тогда она протянула к нему руки. И в этот же момент отец положил ему руку на плечо, как бы восстанавливая доверие.
