И еще один звонок — самый главный — Рондине. Прислуга заявила, что Рондина недавно уехала и неизвестно когда вернется. Я поблагодарил, поймал такси и отправился в отель.
Все вечерние газеты опубликовали статьи о Мартреле, а на экране телевизора замелькали кадры интервью. Две бульварные газетки тенденциозно излагали суть происходящего, и каждая назойливо твердила практически одно и то же. Габен Мартрель — это человек, наконец-то обретший политическое сознание. Его уподобляли тем первым ласточкам, которые устремились к вожделенной свободе, не выдержав обстановки политического гнета в Европе. Мягко и осторожно утверждалось, что Мартрель — истинное вместилище секретной информации и со временем эти сведения станут нашим достоянием. Всего за одну ночь он стал чуть ли не героем американской нации.
Господи, как же много, оказывается, можно сказать, не говоря по существу. Одно я знал твердо: он еще ничего не сказал им. Ничего. Лишь кое-что, чтобы их успокоить. Тут должна быть какая-то причина. Все, чем он владеет, ему необходимо как некое спасательное средство: или он надеется получше сыграть в свою игру с Советами, или... он хочет эту женщину. Только ее.
Итак, в этот день не было никаких сенсаций: вооруженное ограбление в баре на Тридцать девятой улице, столкновение трех машин, при котором никто не пострадал, неопознанный труп, выловленный из реки, и происшествие над аэродромом Ла-Гуардиа из-за того, что совершающий коммерческий рейс реактивный самолет не сумел вовремя выключить двигатели. Публике советовали некоторое время воздерживаться от полетов. До выяснения причин аварии.
Я заснул и проснулся от телефонного звонка над самым ухом. Звонила Энн, назвала пароль и попросила разрешения подняться ко мне. Я разрешил. Потом погасил свет, открыл дверь на пару дюймов и отступил в глубину комнаты, в темный угол с пистолетом наготове. Ждал...
Она знала правила. Стукнула один раз, прошла вперед с протянутыми руками, постояла минуту, потом закрыла дверь и щелкнула замком. Она все еще не видела меня, но знала, что я делал в это время. Дотянулась до выключателя, включила свет, усмехнулась, увидев, что я засовываю пистолет в кобуру, потом подошла к большому креслу и спокойно уселась в него.
— Осторожный, сразу видно.
— Я потерял нескольких друзей из-за того, что они не остерегались.
Сейчас она уже не выглядела серой мышкой. Адамс предупредил меня, что Энн умеет выглядеть так, как потребуется, но что она такая мастерица — нет! Ее волосы красиво обрамляли лицо, легкая косметика подчеркивала природную красоту. Одежда, надетая в прошлый раз, могла испортить даже фигуру Венеры. Теперь все было наоборот.
