И не нужно, не нужно! Добрыня позабыл прошлое, ныне он воевода, правая рука князя, живет в согласии с воеводами и боярами новгородскими, добывает князю – княжье, себе – свое.
А уж тут, в Новгороде, Добрыне было что взять. У князя был свой терем и двор в Ракоме, перевесища, ловы, леса и земли; Добрыня получил от князя пожалованье – терем с клетями и подклетями и дворище над Волховом; у князя в руках была казна Новгородской земли; у Добрыни в тереме лежало несколько мехов с золотом и серебром.
Так и жил Добрыня в любви и дружбе с князем Владимиром, в полном согласии с новгородским боярством и воеводством, которые сами искали дружбы с ним, потому что Добрыня – правая рука князя Владимира.
А боярам и воеводам есть о чем заботиться – в Киеве была Гора, где сидели и откуда правили землями князь с боярами и воеводами, в Новгороде тоже был свой град над Волховом, где за рвами и валами, за высокой стеной сидели в теремах и хоромах лучшие мужи новгородские – бояре, воево-ды, купцы.
Добрыня быстро освоился и увидел силу этих мужей -боярина Волдуты, у которого был терем над Волховом, погост возле Онежского озера и еще один у самого Ледового океана, воевод Тудора, Иваня, Чудина, Спирки, терема которых высились в Новгороде, а погосты в пятинах, воевод Михаила, Векши, Вихтуя, что рьяно воевали за землю Новгородскую мечом, но не забывали и о серебре с золотом.
И больше того, если у бояр или воевод возникала какая-нибудь надобность, если начиналась междоусобица или смута в верхних землях, угрожал враг из-за моря и даже когда свары происходили между самими боярами и воеводами или в доме одного из них – обо всем этом они первым делом советовались с Добрыней; заступался он за них перед князем.
А потом случилось еще одно, неизбежное и желанное для Добрыни. Давно на него, уже не молодого, но статного, широкоплечего, украшенного русой бородкой и такими же усами, охотно поглядывал лукавый женский род. Когда шел он в красных сапожках, в зеленом с соболиной опушкой корз-не, с мечом у пояса, в высокой, расшитой камнями-самоцветами шапке на голове, из-за оконных занавесок, из-за плетней и просто на улице заглядывались на Добрыню девушки, молодицы, вдовы.
Но женские чары, казалось, совсем не касались его. Доб-рыня никогда не впадал в соблазн, прелюбодеяние, никогда не трогал, как это делали другие воеводы, мужних жен, не растлевал девушек, – безгрешен был Добрыня.
И никто не знал, что у Добрыни иное, свое на уме. Заходил он раза два в терем старого боярина Волдуты, жившего с ним рядом, там увидел дочь его Руту, темной ночью, как велел обычай, умыкнул ее и запер в своем тереме, а потом сумел поладить со старым Волдутой. Так поравнялся Добрыня с самым богатым человеком в Новгороде, а князь Владимир дал ему от себя пожалованье – земли на опоках, повесил ему на шею вторую золотую гривну.
