Даниил наклонился к Папе и помог встать.
— Спасибо. Видел, как тяжело тебе, ценю подвиг твой.
Папа глядел на Даниила во все глаза. Я чувствовал, как он мучительно пытается поверить в то, что Даниил и есть Мессия.
— Прости, если обидел Тебя. Там, в Царствии Небесном, я увидел все и понял, как прекрасно обещанное нам. Отпусти меня туда... Умоляю, отпусти...
Даниил обнял Папу. Они стояли, как отец и сын, перепутавшие возраст.
Папа ослабил объятия и, отодвинувшись, повторил:
— Отпусти меня!
— Быть по сему. Не пройдет и трех дней, как будешь ты восседать у трона Отца Моего на почетном месте по праву, заслуженному тобой.
Даниил развернулся и зашагал к выходу из храма. Неведомая сила подхватила нас и, не успев осознать, мы уже шли в шаге за ним.
Не оборачиваясь, Даниил произнес:
— За храм не беспокойся, не его Я пришел разрушить.
Эти слова не долетели еще до алтарной части, а частицы разрушенного устремились друг к другу и, как солдаты, выбегающие на плац, в момент разобрались по веками заведенному порядку построения. И вот уже ничто не выдавало ночного свидания, кроме зияющего провала райских ворот.
Выйдя на улицу, Даниил остановился и посмотрел на нас. Глаза Его были печальны.
— Простым прохождением под сводом грехов не искупить, но и врата оставлять в таком виде негоже. Да простит Меня Папа, что не в его руке мастерок, — сказал Он и направился через площадь к ждущей нас машине.
Мы следовали рядом. Не оставалось никакого сомнения, что не успеем мы дойти до машины, как врата будут стоять в первозданной красе.
Через несколько минут мы были около отеля.
За недолгое путешествие никто не проронил ни тука. И только когда машина мягко остановилась у входа в гостиницу и красавец в ливрее манерно распахнул дверцу лимузина, Даниил широко улыбнулся:
— Я проголодался. Пойдемте, отметим сегодняшний день, ибо потрудились мы на славу.
«Отметить — идея хорошая, — подумал я. — Но не мешало бы переодеться, так как со всеми треволнениями и катавасиями, с бросаниями то в жар, то в холод разум справляется, а вот потовые железы — не очень. Короче, душ не помешает».
— Хорошо, — прочитал мои мысли Даниил, — через пятнадцать минут в местном ресторане. И не говорите долго по телефону.
Не знаю, как чувствовали себя мои предшественники в пыльных хламидах, когда пробирались тайком по Земле обетованной, укрываясь в расщелинах от римских дозоров, питаясь подножным кормом и пренебрегая элементарной личной гигиеной, с глубоким презрением относясь к необходимости санации полости рта и не догадываясь о прелестях туалетной бумаги... Ими двигала одна цель — сохранить себя как живых свидетелей явления Его и донести Благую Весть до страждущих. А что будет с несчастными, попавшими под их тяжелое дыхание, их мало беспокоило. Скажем так — вера у них сочеталась с ослабленной чувствительностью к запахам. Иначе они отдали бы Спасителю душу на третий день служения. Впрочем, может, все общество жило так, дурные запахи были обыденностью, народ принюхался и на эту тему особенно не тревожился... Кто знает?
