Спал я неожиданно долго, часов десять. Меня разбудил звонок мобильного телефона. Причем звонил аппарат не мой, но над моим ухом. Я открыл глаза и резко вскочил, чуть не ударившись головой о телефон, который держал Билл. На его лице застыла ехидная улыбка.
— Тебя! Настойчивые ребята, звонят в пятый раз, не верят, что ты спишь в такой день.
— Который час?
— До передачи всего ничего. Одеться, умыться — и в путь.
— Вот было бы смешно — проспать Страшный суд.
— Не надейся. На звонок будешь отвечать? От твоего президента звонят, не от моего.
— Алло!
— Владимир! Наконец-то! Почему не следите за сроком оплаты счета за ваш телефон, он опять отключен. — Голос у главы администрации очень обиженный.
— Дорогой вы мой человек, нет у меня столько денег, чтобы содержать «Би Лайн», а роуминг из Лондона страшный... Не могу не отметить вашей сообразительности, позвонить господину Гейтсу — остроумно.
— Да какое там... Просто ребята из местной резидентуры поработали. Слушайте, президент уже здесь, с ним делегация из отцов Церкви и нобелевских лауреатов. Кто только ни просился, но мы отказали — квота на сидячие места в павильоне очень скромная. Как, впрочем, и у всех стран «Большой восьмерки»... Но все же больше, чем у прочих...
— И что, неужели даже Абрамович не смог помочь и не уступил свою ложу?
— А вот шуток не надо. Да, он олигарх, да, владелец английского футбольного клуба, да, к нему есть вопросы...
— И в чем же проблема? Человек влиятельный, мог бы и порадеть обворо... извините, щедрому к нему государству.
— Не мог. Ни его, ни прочих очень важных людей не будет. Кто только за них ни просил, от раввинов до Патриарха... Президент был непреклонен.
— Понимаю, равноудаленность в действии. А я чем могу помочь? У меня даже нет пропуска, — правда, что-то подсказывает мне, что он и не нужен.
— Президент хотел убедиться, что все, о чем он с вами говорил, не вызывает у вас протеста, и еще раз подтвердить свою искреннюю симпатию, а также сообщить, что вашу просьбу относительно арабских стран удалось выполнить. Но кое-что он может вам сообщить только по закрытой связи.
— Я тоже его люблю. А теперь, дружище, говорите, что на самом деле происходит. Ну кто нас будет подслушивать?
— Хе-хе, — смешок был настолько искренним, что я даже удивился, — по этому телефону не могу. Я не параноик, но уверен, что наши коллеги из Лэнгли даром свой хлеб не едят, да и не только они, с ними-то у нас как раз все более-менее. Не могли бы вы перезвонить по известному вам номеру с защищенного аппарата?
