Сложилась и другая песня о том же Буслаеве, как он ездил молиться. Буслаевич приходит к матери, как вьюн около нее увивается, просит благословение великое идти в Иерусалим град со всею дружиною храброю. Мать в ответ говорит ему любопытные слова, резко очерчивающие эпоху: «Если ты пойдешь на добрые дела, дам тебе благословение великое; если же ты, дитя, на разбой пойдешь, не дам благословения великого, не носи Василья сыра земля». Буслаевич поплыл с дружиною в Иерусалим, на дороге встречает гостей-корабельщиков и на вопрос их, куда погуливает, отвечает также очень замечательными словами: «Гой еси вы, гости-корабельщики! А мое-то ведь гулянье неохотное: с молоду бито много, граблено, под старость надо душу спасти». Василий приезжает в Иерусалим: «пришел в церковь соборную, служил обедни за здравие матушки и за себя Василья Буславьевича; и обедню с панихидою служил по родимом своем батюшке и по всему роду своему; на другой день служил обедни с молебнами про удалых добрых молодцев, что с молоду бито много, граблено», Буслаевичу не суждено было возвратиться домой из этого путешествия: не веруя ни в сон, ни в чох, веруя только в свой червленый вяз, он пренебрег предостережением не скакать вдоль заколдованного камня и убился под ним. Таким образом, разгульная жизнь новгородской вольницы оставила по себе память в народе, и предводитель новгородских ушкуйников является в произведениях народной фантазии среди богатырей Владимирова времени.
Из исторических лиц описываемого времени является действующим в старинных песнях новгородский сотский, Ставр с женою. Летопись под 1118 годом говорит, что Владимир Мономах рассердился на новгородского сотского Ставра, вызвал его к себе в Киев и заточил; из летописного известия можно понять, что Ставр был виноват в том же, в чем и другие заточенные с ним вместе бояре новгородские, а именно в грабеже каких-то двух граждан; но песня приводит другую вину, именно хвастовство Ставра своим богатством, пред которым он ни во что ставил богатство и великолепие великокняжеское: «Что это за крепость в Киеве, у великого князя Владимира? у меня де, Ставра боярина, широкий двор не хуже города Киева: — а двор у меня на семи верстах, а гридни, светлицы белодубовы, покрыты гридни седым бобром, потолок в гриднях черных соболей, пол, середа одного серебра, крюки да пробои по булату злачены». Здесь в этом описании убранства Ставрова дома для нас любопытно то, что все украшения состоят в дорогих металлах и дорогих мехах; другого ничего фантазия рассказчика не могла представить. Летопись новгородская под 1167 годом упоминает о Садке Сытиниче, который построил каменную церковь св. Бориса и Глеба. Песня знает о богатом госте новгородском Садке, который, принесши от Волги поклон брату ее Ильменю, получил от последнего чудесным образом в подарок несметное сокровище, так что Садко мог выкупить все товары в Новгороде: здесь вместо удалого предводителя вольницы видим богатого купца, который, подпивши на братовщине, хвастает не силою своею, но богатством: таким образом, и другая сторона новгородской жизни оставила по себе память в произведениях народной фантазии. Сходство песенного Садка с летописным заключается в том, что и в песни богатый гость — охотник строить церкви.
