Слепой случай | страница 58



— Ох, Эйлис... — Он был поражен и тронут ее бурной реакцией, и чем сильнее разгоралась ее страсть, тем большее волнение чувствовал и он. Прижав ее к себе, он ласкал ее, добираясь до влажного средоточия ее женственности. Эйлис наслаждалась медленными движениями его руки. Сотрясаемая дрожью, Эйлис приникла к Марку, желая лишь одного — отдаться ему вся, целиком.

Резко расстегнув «молнию», Марк скинул брюки. Он стоял обнаженный под лунным светом. Эйлис охватило нетерпение, смешанное с легким испугом — Марк показался ей гораздо сильнее, мощнее, чем она ожидала.

Марк сдернул с постели покрывало и, опустив Эйлис на хрустящую накрахмаленную простыню, вытянулся рядом с ней. Приподнявшись на локте, он погладил ее разметавшиеся по подушке золотистые локоны. Эйлис хочет его — в этом не оставалось ни малейших сомнений. Но этого было мало, он ждал, пока желание станет не просто сильным, а сильным до неистовства. Тогда он будет уверен, что она сохранит его в памяти.

Он поцеловал ее долгим, всепроникающим поцелуем, рука его нащупала ее грудь и стала играть соском. Эйлис бросило в жар. Сердце ее бешено забилось, кровь застучала в ушах. Марк гладил ее тугой живот. Нащупав резинку, он секунду помедлил, прежде чем скользнуть рукой туда, где между ног возвышался сладостный и влажный холмик. Эйлис затаила дыхание, а почувствовав его руку, вздохнула. Рука была горячей, жар чувствовался даже сквозь шелк материи. Эйлис прижала к себе его голову, зарыла пальцы в его густую спутанную шевелюру. Сгорая от нетерпения, она недоумевала, почему Марк так медлит.

— Скорее, Марк, скорее.

— Куда спешить, дорогая... У нас впереди вся ночь. — «Успокойся, — говорил он себе, — пусть это продлится дольше».

Склонившись к ее груди, он взял в рот сосок, не прекращая гладить ее между ног. Расчетливо и умело он вел ее к тому, чего желал. Бедра Эйлис горели, чувствуя его жар и напряжение.

Эйлис провела пальцами по волосам на его груди, потом медленно спустилась ниже.

Застонав, Марк замер.

— Гладь меня, гладь! — взмолилась она и потерлась о него всем телом.

— Возьми в руку... Эйлис... возьми. — Его собственный голос показался ему далеким, чужим. Его заглушали стук сердца и тяжкое, трудное дыхание. Сдерживаться было уже невозможно.

Она сомкнула пальцы. Может ли что-нибудь на свете сравниться с ним в твердости и в то же время быть таким гладким и шелковистым?

— Сожми крепче, милая, мне не больно.

Эйлис стала двигать рукою быстрее.