— По-моему, «Сиротская лачуга» — звучит ужасно, — заметил Клаус. — Там и без того плохо, а еще такое обидное название.
— С сожалением должна сказать, — проговорила Айседора, — этим мы обязаны Кармелите. Нам с Дунканом пришлось там жить три семестра, потому что у нас не было ни родителей, ни опекуна, чтобы подписать письменное разрешение.
— То же самое и с нами! — воскликнула Вайолет. — А когда мы попросили Ниро сделать исключение…
— …Он ответил, что ему некогда, он упражняется на скрипке, — закончила Айседора, качнув головой. — Он всегда так говорит. Ну, в общем, Кармелита прозвала лачугу Сиротской, когда там жили мы, и, похоже, она и дальше будет ее так называть.
— Ладно. — Вайолет вздохнула. — Как называет Кармелита лачугу — это полбеды. А вот как вы боролись с крабами, когда жили там?
Дункан отпустил ее руку и достал из кармана записную книжку.
— Я делаю заметки, — пояснил он. — Собираюсь стать газетным репортером, когда вырасту, и считаю, что стоит начать практиковаться уже сейчас. Вот, пожалуйста: «Заметки о крабах». Понимаете, они боятся громких звуков, поэтому у меня тут список способов, которыми мы их отпугивали.
— Боятся громких звуков, — повторила Вайолет и подвязала волосы лентой, чтобы не лезли в глаза.
— Когда она вот так завязывает волосы, — объяснил Клаус Квегмайрам, — значит, она обдумывает изобретение. Вайолет у нас настоящий изобретатель.
— Как насчет шумных башмаков? — внезапно сказала Вайолет. — Что если взять кусочки металла и приклеить их к подошвам? Когда мы будем ходить по полу, башмаки будут громко стучать и крабы разбегутся.
— Шумные башмаки! — воскликнул Дункан. — А мы с Айседорой столько прожили в Сиротской лачуге и не додумались до них! — Он достал из кармана книжечку и записал: «Шумные башмаки». — Если хотите справиться со светло-коричневой дрянью на потолке, то у меня есть список книг о плесени, которые можно взять в школьной библиотеке.
— Затвал! — радостно крикнула Солнышко.
— «Нам очень хочется побывать в библиотеке», — перевела Вайолет. — Какая удача, что мы с вами, двойняшками, познакомились.
Лица у Дункана и Айседоры вдруг вытянулись, то есть это не значит, что их лица стали длиннее, а просто на них появилось печальное выражение.
— Что случилось? — спросил Клаус. — Мы сказали что-то обидное?
— Двойняшки, — ответил Дункан таким тихим голосом, что Бодлеры еле расслышали.
— Но ведь вы двойняшки, верно? — смущенно сказала Вайолет. — Вы совсем одинаковые.
