– Она даже не подозревает, что видела Графа Олафа, – печально проговорил Клаус. – Она считает, что видела Капитана Шэма.
Солнышко вяло покусала голову Красотки Пенни и пробормотала «Поч!», возможно, желая сказать: «Джулио!»
– В таком случае уж и не знаю, что делать, – сказал Клаус. – Остается только держать глаза и уши открытыми.
– Дум, – согласилась Солнышко.
– Вы оба правы, – сказала Вайолет. – Нам остается быть все время начеку.
Остальные двое Бодлеров кивнули с серьезным видом, но холодный комок в желудке не исчезал. Все сознавали, что быть начеку – недостаточное средство самозащиты против такого, как Капитан Шэм, и по мере того, как близилась ночь, им становилось все больше и больше не по себе. Вайолет подвязала волосы лентой, чтобы они не лезли в глаза, и явно пыталась придумать какой-нибудь план, но шел час за часом, а ей ничего не приходило в голову. Клаус сосредоточенно уставился в потолок, как будто там было написано что-то очень интересное, но часы шли, а никакой пользы из созерцания потолка он не извлек. Солнышко же кусала и кусала голову Красотки Пенни, но сколько бы она ни кусала, это не помогло ей придумать ничего такого, что бы сняло с Бодлеров груз тревог.
У меня есть приятельница по имени Джина-Сью, она социалистка, так вот у нее есть любимая поговорка: «Поздно запирать конюшню, когда лошади уже украдены». То есть попросту говоря, лучшие из планов порой рождаются, когда уже поздно. Так, к сожалению, произошло и с бодлеровскими сиротами и их намерением быть начеку. После нескольких долгих часов тревожного ожидания вдруг послышался страшный треск разбитого стекла, и они сразу поняли, что план их был далеко не лучшим.
– Что это за шум? – Вайолет вскочила с кровати.
– Как будто бы разбилось стекло, – обеспокоенно проговорил Клаус, направляясь к двери.
– Весту! – крикнула Солнышко, но брату и сестре некогда было разгадывать, что она имела в виду, – все трое уже бежали по коридору.
– Тетя Жозефина! Тетя Жозефина! – позвала Вайолет, но никто не откликнулся. Она вгляделась в одну, в другую сторону коридора – все было тихо. – Тетя Жозефина! – позвала Вайолет еще раз.
Она первой вбежала в столовую, остальные за ней, но и там они не увидели своей опекунши. На столе по-прежнему горели свечи, бросая колеблющийся свет на визитную карточку и тарелки с холодной лимонной похлебкой.
– Тетя Жозефина! – еще раз крикнула Вайолет, и дети кинулись назад, в коридор, к двери в библиотеку. На бегу Вайолет поневоле вспомнила, как они выкликали имя Дяди Монти ранним утром, перед тем как обнаружили случившуюся трагедию.
