— Говорят, что Листяна в золоте и серебре купался?
— Богаче его не было человека в округе. Но весь свой жир Листяна спрятал в схроны. К одному из них я знаю дорогу.
— Знаешь дорогу к золоту, а живешь в нищете? — засомневался Искар. — И семья твоя рассеяна по свету.
Своими словами Искар попал в больное место Горелухи, однако она не рассердилась, а только уронила слезу. Искару старуху стало жаль, и эта жалость проявилась на его лице.
— Больно глаза у тебя добрые, — покачала головой Горелуха. — С такими глазами ты не проходишь долго в Шатунах.
— На мой счет можешь не сомневаться, старая. Я зачат и рожден в медвежьем капище. Есть такое место на Поганом болоте. Если поможешь мне отсюда выбраться — я тебя отблагодарю.
— А разве тебя здесь силой держат?
— Силой не держат, но и добром не отпускают. Мне видение было, чтобы жил своим умом, не слушая советов волхвов и ведуний.
— Может, это видение нечистыми духами наслано?
— Может, и нечистыми, — усмехнулся. Искар, — но на то я и Шатун.
Искар уже целую охапку дров держал в руках, а старуха все подкладывала ему полено за поленом, окаменев лицом.
Пойти против богов в сомнительном деле — это вам не шутка, но, с другой стороны, какое богам дело до старухи, глядишь, и не заметят ее нечаянный промах.
— Хватит, — сказал отрок, — завалила по самую макушку.
Искар пошел первым, осторожно ступая обутыми в кожанцы ногами по гниловатым доскам. Охапка дров была куда как тяжела, но отрока радовало, что несет он ее без всякого труда, не чувствуя боли в затянувшейся ране.
— Завтра чуть свет мы погоним коров на пастбище, — шепнула ему в спину Горелуха. — Стражницы на вежах не углядят, где старуха, а где переодетый отрок.
— Много вас будет? — спросил, не поворачивая головы, Искар.
— Я да Кобылиха, а из девок только Летица и Улица. Если убежишь отсюда, то иди прямо к городцу Листяны. Я тебя там найду.
— И дорогу к схрону покажешь?
— Покажу, не сомневайся, — тихо отозвалась Горелуха. Щек выслушал Искара с большим вниманием. За последние дни он изрядно нагулял жира и даже в плечах раздался, хотя и выглядел еще бледноватым.
— Старушечьей одежонкой я разжился, — усмехнулся Искар, кивая головой на тряпье, заимствованное из ларя в простом жилище.
— Ладно, — кивнул головой Щек. — Кобылиху я беру на себя, а за тобой девки. Коли они поднимут крик, то будет нам от Макошиных ведуний большой взыск.
Ведуний Искар не особенно боялся, но и попадаться не хотелось. Посадят, чего доброго, под запоры, и придется взаперти всю весну куковать. Искару надо обязательно к осени вернуться домой. И хорошо бы не с пустыми руками. На Листянино золото можно будет возвести тын вокруг сельца, прикупить скот, поставить Лытарю новый дом, а то в старом уже тесно, и махнуть в хазарскую столицу. Должен каган взять Искара в свою дружину, чай не рохля Данборов сестричад и не оробеет в битве. И Осташа можно будет с собой прихватить, вдвоем веселее.
