— Куда ты, Вадим? — окликнул меня Мащенко.
— Сидите в машине и не высовывайтесь, — распорядился я.
Лестница жалобно заскрипела под моими кроссовками и завибрировала так, словно я был по меньшей мере слоном с соответствующим слоновьим габаритам весом. Впрочем, до интересующей меня двери мне требовалось преодолеть всего несколько ступенек, и я преодолел их без приключений, сохранив в целости руки и ноги. Замок в двери был незамысловатым, — во всяком случае, серьезным препятствием для человека сведущего не только в магии, но и в слесарном деле он не стал. Квартира, в которую я проник, не отличалась роскошью отделки, что, впрочем, меня нисколько не удивило. В таких трущобах у нас живут люди небогатые, которым не только на приличные обои, но и на хлеб денег порой не хватает. Да и никакой косметический или капитальный ремонт не мог бы вернуть деревянному бараку утерянную во времени красоту. Если эта красота вообще когда-то имела место быть. Я прошел в комнату по гнилым половицам и остановился на пороге. Человек, лежащий на полу, был немолод, где-то в районе пятидесяти лет. Лицо его было спокойным, хотя и неестественно бледным. Впрочем, мне до сих пор не доводилось видеть румяных покойников. А то, что передо мной труп, я понял с первого взгляда. Для очистки совести я все-таки попытался нащупать пульс и положил пальцы ему на шею. Пульса, разумеется, не было, зато я обнаружил две капельки крови, выступившие из небольших ранок, возникших, надо полагать, после укусов насекомых. Версия об ограблении отпадала. Красть в этой обители нищеты и скорби было практически нечего. Никаких следов насилия на теле покойника я не увидел.
Создавалось впечатление, что он просто сидел на стуле и пил чай, а старушка смерть застигла его за этим тривиальнейшим по своей сути занятием. Стакан с недопитым чаем я обнаружил на столе, здесь же стояли блюдце с печеньем и сахарница. Внимание мое привлек подстаканник из серебристого металла. Непонятно было, как такая изящная и дорогая вещь могла оказаться в собственности человека небогатого. Да и вензель, украшавший подстаканник, показался мне знакомым. Это была все та же буква «Д», рядом с которой было изображено существо, которое я принял за дракона, а прозаически настроенный Крафт — за крокодила. Не сочтите меня вором, но подстаканник я прихватил с собой. Это была улика, наводящая на размышления. Мне даже пришло в голову, что человек, пользовавшийся подобной вещью, не мог умереть своей смертью.
