— В конце концов, моя жизнь принадлежит только мне, и только я могу распоряжаться ею по своему усмотрению, — заявил я.
— А как же долг? — остудила мой пыл Наташка.
— Долг у меня только перед Людмилой, а на твоих атлантов я чихать хотел. Плясать под их дудку я не стану.
Ночь, к счастью, выдалась лунной и звездной. Что позволило нам с Наташкой продолжить путь в относительно комфортабельных условиях. За предыдущий день я попривык к верховой езде и теперь практически не испытывал особых неудобств от подобного способа передвижения. Правда, не беру на себя смелость утверждать, что не выпаду из седла, если моему гнедому придет на ум помчаться галопом, но его легкая рысь уже не оказывала на меня пугающего действия. Впрочем, гнедому, видимо, некуда было спешить, поскольку из всех аллюров он предпочитал шаг.
На исходе ночи мы очутились подле постоялого двора. С замком Руж он, разумеется, не шел ни в какое сравнение, более того, своим унылым и затрапезным видом мог отпугнуть даже очень неприхотливого путника. Но накормить нас и наших лошадей здесь всё-таки должны были. Во всяком случае, я на это очень надеялся, поскольку принадлежу к когорте людей, которые предпочитают питаться регулярно, а не от случая к случаю.
Впопыхах и с большой голодухи я упустил такую важную деталь, как деньги. Но Наташка потрясла у меня перед носом довольно увесистым кожаным мешочком, в нем что-то обнадеживающе позвякивало. Подивившись ее предусмотрительности, я решительно толкнул дверь неказистого строения, вросшего в землю чуть ли не по самые окна.
Вот так, с первого взгляда я затруднился бы определить, в какую эпоху и страну мы с Наташкой попали. Пол земляной. Зал велик, но обставлен без малейших намеков на роскошь. Кроме столов, лавок и стойки, за которой возвышался солидных габаритов мужчина, в помещении не было никакой мебели. Посетителей не больше десятка, но все они словно по команде уставились на нас с Наташкой. Моего верного оруженосца, однако, общее внимание не смутило, и он громко крикнул:
— Эй, хозяин, вино и ужин благородному рыцарю Вадимиру.
После того как наш статус был заявлен, почтенная публика потеряла, кажется, к нам всякий интерес. Зато хозяин любезно поспешил нам навстречу, обмахивая грязной тряпкой такой же грязный дубовый стол.
— Свинина, говядина или птица?
— Давай цыпленка табака.
— Не понял, — искренне удивился хозяин.
— Синьор шутит, — поправила меня Наташка. — Гусятины нам, пожалуйста.
