Ха-ха, они называют ЭТО «в результате внутреннего дисбаланса». Бедную малышку, регулярно удовлетворявшую самые безумные и похотливые извращения половины населения Вавилона, лишили любимой работы на четырнадцать суток. Профи, ударницу эротического труда обрекли на триста тридцать шесть часов воздержания. Двадцать тысяч сто шестьдесят минут. О секундах и подумать страшно… Отключённый от электросети конвейер – течёт масло, ржавеют шестерёнки, и лопаются ременные передачи. Крысы рожают детёнышей на щите управления, рабочие потихоньку разбирают дорогие измерительные приборы на цветмет… Да чтобы вернуть гетере молодость и здоровый цвет лица, «молодым геронтофилам» придётся очень постараться!..
Не позвонил.
Брудершафт – зря… всё зря…
Второй день Юрико не выходит из дому – забота о лаваше насущном по боку. И уже второй день подряд бабушка громко-громко ругается, используя странные для женщины её возраста слова и выражения.
Двое суток… почти пятьдесят часов…
Юрико засыпает – забытьё – и чувствует пушистое тепло на лице, влажный язык, горячий носик…
Сон. Умиротворение. Бледно-розовые нити медленно ползут из-под закрытых век – по щекам, шее, груди, ногам… по паласу, подоконнику, в форточку, по асфальту… – нити оплетают город паутиной, нити ищут суженого Юрико.
Есть! нашли!
Здесь он стоял, это его следы – тёплые пятки, сильные мужские икры, упругие ягодицы. А потом он ушёл. Туда, далеко, очень далеко, но он вернётся. Обязательно вернётся. Скоро.
Завтра!
Юрико вынырнула из забытья и осторожно сняла с личика довольно урчащего зооморфа Степашку. Это он, шкодник, навеял вещий сон, это он, мягкий пушистик-добуцу, успокоил хозяйку и развеял сомнения. А теперь выполнивший свой долг Степашка ластится, просит, чтоб его погладили, почесали за длинными белыми ушами.
Юрико смеётся и обнимает снежного зверька, дорогую трансгенную игрушку, подаренную отцом на шестнадцатилетие. Девушка щекой проводит по нежной шёрстке и шепчет:
– Спасибо!
Степашка довольно жмурится: мол, не за что, не стоит благодарности.
Завтра. Дожить до завтра… – ха-ха, теперь-то запросто, теперь легко!!
Акира сгорел на работе, но он воскреснет! Он обязательно воскреснет! – и позвонит Юрико!
Он профессионал, он феникс… он… Ему очень нравится девушка с большими глазами-голограммами!!
Да!!
Всё будет хорошо.
Всё.
Будет.
Хорошо.
Вот только бабушка опять ругается – испуганный Степашка, смешно мотыляя длинным хвостом, прячется под стол. У морфика там гнездо, сооружённое из старой маминой шубы, пары давно немодных, чуть ли не довоенных платьев и ярко-жёлтого шарфа, изъеденного молью. Степашка прижимает длинные уши к пухленькому тельцу и ныряет в своё матерчатое убежище: он не любит громких звуков, он любит смотреть в будущее и пить топленое молоко из пластиковой мисочки.
