Другие же в этот судьбоносный час отмечались на сцене Историй аршинными буквами — на обломках самовластья писали собственные имена:
«ЗДЕСЬ БЫЛИ ДЖОН РИД С СУПРУГОЙ»
«МАТРОС ЖЕРЕБЕНКО + ШУРОЧКА КОЛЛОН-ТАЛЬ = Л.»
«Я — КОТОВСКИЙ!»
«МЫ — ИЗ КРОНШТАДТА!»
А шофер Гулько Макар Егорьевич, у которого, как известно, не все дома, подумал, подумал, окунул малярную кисть в свинцовые белила и написал:
«ТАКИМ ВОТ МАКАРОМ»
16. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ
Всякое было в ту ночь.
Толпа беспризорников поймала зазевавшегося распузатого буржуя и в научных целях в назидание потомкам заспиртовала этот превосходный экземпляр эксплуататора вместе с цилиндром и енотовой шубой в громадном стеклянном чане из-под квашенной капусты.
Потом: «Айда, братва, купаться в Разлив!»
Рванули в Петродворец, наполнили шампанским и спиртом петергофские фонтаны и прыгали со статуи Самсона, раздирающего пасть льву, сначала в шампанское, потом в спирт, из спирта — опять в шампанское. И Самсону налили, и льву… Бедный лев, бедный Самсон… Плескались, плавали на перегонки, ныряли — кто глубже. Приблизительно (-) тысяч граждан разных сословий нырнуло (статистика закрыта в железном сейфе Энкавэдэ), из них (-) тысяч не вынырнуло — только красные бантики всплыли клюквой в шампанском, как сказал бы гений Север Игорянин, лютый враг Соцреализма.
Потом — салют с фейерверком. Знатный получился салют — палили с броненосца «Потемкина» по Санкт-Питербурху изо всех бортовых орудий.
В результате:
в Северной Пальмире с пригородами погибло где-то (-) тысяч вонючих мещан и вшивой интеллигенции, как сказал бы экономист Н.Ильин.
Дальнобойной морской артиллерией достали:
до Москвы — погибло около (-) тысяч представителей махрово-реакционного духовенства; до Киева — погибло (-) тысяч с лишним людишек мелко-буржуазной психологии и продажного чиновничества; до Одессы — погибло порядка (-) тысяч воров и обывателей; до Новороссийска — погибло более (-) тысяч белого офицерья; а один малохольный шальной снаряд залетел аж во Владивосток, где разорвал на куски взвод японских интервентов — погибло 33 японца во главе с офицером-самураем.
Других жертв и разрушений не отмечено. За государственную границу ни один снаряд не перелетел, дипломатических нот и протестов ни от кого не последовало — даже японский император из врожденной вежливости промолчал.
ИТОГО (кругом-бегом, без учета утонувших в спирту, не считая повешенных псов-сатрапов, 33-х японских интервентов и одного заспиртованного пузатого буржуя) ПОГИБЛА всего одна десятая часть населения — плюс-минус, больше-меньше, туда-сюда — 0,1 (ноль целых, одна десятая).
