- Игорек, будете еще лазить по крышам? - спросила она.
- Нет, тетушка Юля, чтоб мне провалиться, - нагло соврал я.
- Вот я пожалуюсь Клаве, - со значением закивала головой тетя Юля. Клава - это моя мама.
Из-за ее спины Отставкич наставил на меня объектив кинокамеры и, корча рожи, нажал на пусковую кнопку. Моторчик приятно зажужжал. Меня раздирал смех, но я крепился, как мог, однако, когда он, установив на возвышении работающую кинокамеру, полез под кровать за аккордеоном, спешно нацепил на плечи ремни и, широко раздувая мехи, заиграл знакомую мелодию, хохот вырвался из груди вместе с насморочным содержимым носоглотки.
Я больной, ты больной,
Приходи ко мне домой,
Вместе станем стрептоцид
Глота-ать.
Если это не поможет,
Доктор в больницу положит,
Вай, шени чириме-е!
Тенгиз пел густым приглушенным баритоном, видно было - дай волю голосу - и вся слободка сбежится.
- Сумасшедший, ох сумасшедший! - заткнула уши тетя Юля. - Чтоб тебя этой бандурой придавило! Пошли, Игорек, я тебя вареньем угощу.
- Сними меня одного, Паганини, - попросил Отставкич, и я его снял.
После чая мы устроились в зале за столом, заваленным книгами, кляссерами, журналами и радиодеталями. Отставкич для пущей многозначительности принялся разглядывать какую-то схему, по ходу дела передвигая книги с места на место.
- Хочешь, подарю коллекцию марок, - предложил он внезапно, - только тс-с-с, Михалу ни слова!
- А на что они мне, Тенгиз? Я же не филателист.
- Так станешь им! Не будь фраером, бери, пока дают. Представь, все будут заискивать перед тобой. Только отцу не говори.
- Почему?
- Э-э-э, он же писатель.
- Дай посмотреть.
Он пододвинул большой зеленый кляссер и раскрыл его. Однако интерес мой быстро угас - это были обыкновенные почтовые марки с изображением животных, цветов и космонавтов.
- А хочешь пистолет подержать настоящий? - спросил Отставкич.
- Конечно! - ответил я.
Отставкич вышел в соседнюю комнату, разделенную с залой занавесками, и долго не возвращался. Зала была небольшая, интерьер типичный для пятидесятых: круглый стол посередине, покрытый зеленой скатертью с бахромой - под цвет обоев с кленовыми листьями, огромный абажур с кисточками над столом, полированный сервант с парадной посудой напротив двери, книжные полки да канапе со стульями. Пахло валерьянкой. Наконец Отставкич вернулся, неся коричневую кобуру с портупеей. Он аккуратно положил все на стол, расстегнул кобуру и достал пистолет. Это был именной браунинг. Отставкич благоразумно разрядил оружие и протянул его мне:
