Звуковая волна основательно ударила по барабанным перепонкам. Я затряс головой.
– С чего бы это?
– Напомнить? Тебе отдали эту тюрьму по чьей рекомендации? Ну?! Тебе никто не мешал наводить здесь порядок, лишь бы ты его навел. Сколько раз я закрывала глаза на нарушения Закона? Сколько раз спускала прегрешения? Сколько, а?! – яростный взгляд суженых глаз не сулил вампиру ничего хорошего, а громкий высокий голос метался под потолком. Комендант сжал челюсти и кулаки.
– Это был твой выбор. Так что нечего кивать на долги, которых нет. Присмотрись-ка к своим козырям – ничего они не стоят. А если когда-то и стоили – меня это не волнует. Здесь и сейчас ты никто! – процедил он сквозь зубы.
– Какая короткая память. Стареешь? Забыл первое правило смертного приговора? – жестко поинтересовалась женщина. Вампир недоуменно нахмурился, – Убийства членов Совета, как и покушения на оные, срока давности не имеют. Статья сорок вторая, параграф третий, пункт один, – отчеканила она, – Ничего не припоминается?… Арленн, семь лет назад. Я все вижу, Ян, и ничего не забываю. А вот ты, видно, забыл, что у меня были тогда «официальные права». И, строго говоря, надо было бы отправить тебя под суд, но… Но. У тебя, тебя, которого следовало бы засадить до конца жизни в Азан, у той редкостной сволочи, которой ты являешься, есть голова на плечах и дар держать всю эту анархичную кодлу, твой клан, в кулаке. К величайшему моему сожалению, ты лучше, чем те жадные до власти идиоты, которые придут тебе на смену.
Комендант выглядел так, будто его ударили. Отвесили хлесткую пощучину.
– Как ты узнала…
Его голос срывался. Он понял это и разъярился еще больше, если такое вообще возможно.
– Убирайся!!! – рявкнул он, – Я не нуждаюсь в твоих подачках! И не приведи тебе боги явиться сюда опять!
– Не. Смей. На. Меня. Орать, – очень раздельно, очень холодно. Бешеное спокойствие.
– Ты не имеешь здесь никаких прав! И права просить – в первую очередь.
– Я не прошу, а требую, если ты не еще этого понял. В политике не ищут ни истины, ни справедливости, но ради Арленна сделают исключение. Еще не поздно исправить мое тогдашнее упущение. Совет вот-вот начнется. И я на него успею!
– Шантаж? – сощурился комендант, – Меня?…
– Шантаж, – отрезала женщина, – Для тебя – самый подходящий метод.
– Я сказал, убирайся! – глухое рычание доведенного до белого каления вампира эхом прокатилось под потолком. – Посмотрим, что ты запоешь, когда на тебя накинется вся охрана!
