Приглашенные, некоторые, уже сидели. Сидели чинно, прямо. Строго и неодобрительно поглядывали на малые столики в зале, за которыми выпивали, кушали, беседовали… Играла музыка, маленький толстый человек пел на возвышении песню не по-русски.
– Вон та, в голубом платье… – успел сообщить Владимир Семеныч, пока шли к столу через зал, – с ней опасайтесь насчет детского воспитания спорить: загрызет.
– Что такое? – испугалась Изольда Викторовна.
– Не бойтесь, но лучше не связывайтесь: она в детском садике работает, начальница там какая-то… Дура вообще-то.
Владимир Семеныч широко заулыбался, с достоинством поклонился всем и пошел здороваться и знакомить Изольду Викторовну.
На Изольду Викторовну смотрели вопросительно и строго. Некоторые даже подозрительно. Она смутилась, растерялась… Но когда сели, Владимир Семеныч горячо зашептал ей:
– Умоляю: выше голову! Это мещане, каких свет не видел. Тут одна показуха, один вид, внутри – полное убожество. Нули круглые сидят.
– Может, нам уйти лучше?
– Зачем? Посидим… Любопытно.
Получилось вообще-то, что они сидят напротив начальницы из детсадика, а по бокам от них – пожилые и тоже очень строгие, больше того – презирающие всех, кто в тот вечер оказался в ресторане. Они смотрели в зал, переговаривались. Делали замечания. Не одобряли они все это, весь этот шум, гам, бестолковые выкрики…
– А накурено-то! Неужели не проветривается?
– Дело не в этом. Здесь же специально сидят, одурманивают себя – зачем же проветривать?
– А вон, во-он – молоденькая!.. Во-он, хохочет-то. Заливается!
– С офицером-то?
– Да. Как хохочет, как хохочет!.. Будущая мать.
– Почему будущая? У них теперь это рано…
– Это вы меня спросите! – воскликнула полная женщина в голубом. – Я как раз наблюдаю… результаты этого смеха.
– А где же наш диссертант-то? – спросил Владимир Семеныч.
– За руководителем поехал.
– За генералом, так сказать?
Не поняли:
– За каким генералом?
– Ну, за руководителем-то… Я имею в виду Чехова, – Владимир Семеныч повернулся к Изольде Викторовне: – У него руководитель – известный профессор в городе, я ему "Россарио" доставал. Я его называю – генерал, в переносном смысле, разумеется. Вам не хочется поговорить с кем-нибудь? Может, пошутили бы… А то как-то неудобно молчать.
– Я не знаю, о чем тут говорить, – сказала Изольда Викторовна. – Мне все же хочется уйти.
– Да ничего! Надо побыть… Можно алкоголиков покритиковать – они это любят. Медом не корми, дай…
– Нет, не сумею. Надо уйти.
