А Илья нахмурился.
– Какая-то "сидячая агитация",– проворчал он.– Выдумывает чего ни попадя. Какая агитация?
– Да такая самая! – вскинулся на него Обломов.– Сидячая, тебе сказали. "Ка-ка-ая". Помолчи, пожалуйста. Надо, конечно, что-то делать, друзья. Надо только понять: что делать-то?
– И все же я требую удовлетворения! – вспомнил свою обиду Лишний.– Я вызываю этого горлопана (к Илье) на дуэль.
– Сядь! – крикнул Конторский на Лишнего. – Дело делать или дуэлями заниматься? Хватит дурака валять. И так уж ухлопали сколько... Дело надо делать, а не бегать по лесам с пистолетами.
Тут все взволновались, зашумели одобрительно.
– Я бы вообще запретил эти дуэли! – крикнул бледный Ленский.
– Трус,– сказал ему Онегин.
– Кто трус?
– Ты трус.
–А ты– лодырь. Шулер. Развратник. Циник.
– А пошли на Волгу! – крикнул вдруг какой-то гулевой атаман.– Сарынь на кичку!
– Сядь! – обозлился Конторский.– А то я те покажу "сарынь". Задвину за шкаф вон – поорёшь там. Еще раз спрашиваю: что будем делать?
– Иди ко мне, Атаман,– позвал Илья казака.– Чего-то скажу.
– Предупреждаю,– сказал Конторский,– если затеете какую-нибудь свару... вам головы не сносить. Тоже мне, понимаешь, самородки.
– Сказать ничего нельзя! – горько возмутился Илья.– Чего вы?! Собаки какие-то, истинный бог: как ни скажешь – все не так.
– Только не делайте, пожалуйста, вид,– с презрением молвил Онегин, обращаясь к Илье и к казаку,– что только вы одни из народа. Мы тоже – народ.
– Счас они будут рубахи на груди рвать,– молвил некий мелкий персонаж вроде гоголевского Акакия Акакиевича.– Рукава будут жевать...
– Да зачем же мне рукава жевать? – искренне спросил казачий атаман.– Я тебя на одну ладошку посажу, а другой прихлопну.
– Все – междоусобица,– грустно сказал Лишний.– Ничего теперь вообще не сделаем. Вдобавок еще и пропадем.
– Айда на Волгу! – кликнул опять Атаман.– Хоть погуляем.
– Сиди,– сердито сказал Обломов.– Гуляка... Все бы гулять, все бы им гулять! Дело надо делать, а не гулять.
– А-а-а,– вдруг зловеще тихо протянул Атаман,– вот кохо я искал-то всю жнзню. Вот кохо мне надоть-то...– И потащил из ножен саблю.– Вот кому я счас кровя-то пущу...
Все повскакали с мест...
Акакий Акакиевич птицей взлетел на свою полку, Бедная Лиза присела в ужасе и закрылась сарафаном... Онегин судорожно заряжал со ствола дуэльный пистолет, а Илья Муромец смеялся и говорил:
– О-о, забегали?! Забегали, черти драповые?! Забегали!
Обломов загородился от казака стулом и кричал ему, надрываясь:
