До третьих петухов | страница 21
– А что такое гул? Милка не знала.
– Что такое гул? – Старичок нацелился в Ивана.
– Гул?..– Иван засмеялся.– Это смотря какой гул... Допустим, гул сделает Илья Муромец – это одно, а сделает гул Бедная Лиза – это...
– Вульгартеория,– прервал старичок Ивана.– Гул – это сотрясение воздуха.
– А знаешь, как от Ильи сотрясается! – воскликнул Иван.– Стекла дребезжат!
– Распушу! – рявкнул старичок. Иван смолк.– Гул-это нетолько механическое сотрясение, это также... утробное. Есть гул, который человеческое ухо не может воспринять...
– Ухо-то не может воспринять, а...– не утерпел опять Иван, но старичок вперил в него строгий взор. – Ну что тебя, распушить?
– Не надо,– попросил Иван.– Больше не буду.
– Продолжим. Все три признака великой аналогии – налицо. Резюме? Резюме: пускай извергается.-
Старичок выстрелил пальчиком в секретаршу: – Так и запишите.
Секретарша Милка так и записала. И ушла.
– Устаю, Ваня, дружок,– продолжал старичок свою тему, как если бы он и не прерывался.– Так устаю, что иногда кажется: все, больше не смогу наложить ни одной резолюции. Нет, наступает момент, и опять накладываю. По семьсот, по восемьсот резолюций в сутки. Вот и захочется иной раз...– Старичок тонко, блудливо засмеялся.– Захочется иной раз пощипать... травки пощипать, ягодки... черт те что!.. И, знаешь ли, принимаю решение... восемьсот первое: перекур! Есть тут одна такая... царевна Несмеяна, вот мы счас и нагрянем к ней.
Опять вошла секретарша Милка:
– Сиамский кот Тишка прыгнул с восьмого этажа.
– Разбился?
– Разбился. Старичок подумал...
– Запишите,– велел он.– Кот Тимофей не утерпел.
– Все? – спросила секретарша.
– Все. Какая по счету резолюция на сегодня?
– Семьсот сорок восьмая.
– Перекур.
Секретарша Милка кивнула головой. И вышла.
– К царевне, дружок! – воскликнул освобожденный Мудрец.– Сейчас мы ее рассмешим! Мы ее распотешим, Ваня. Грех, грех, конечно, грех... А?
– Я ничего. До третьих петухов-то успеем? Мне еще идти сколько.
– Успеем! Грех, говоришь? Конечно, конечно, грех. Не положено, да? Грех, да?
– Я не про тот грех... Чертей, мол, в монастырь пустили – вот грех-то. Старичок значительно подумал.
– Чертей-то? Да,– сказал он непонятно.– Все не так просто, дружок, все, милый мой, очень и очень не просто. А кот-то... А? Сиамский-то. С восьмого этажа! Поехали!
Несмеяна тихо зверела от скуки.
Сперва она лежала просто так... Лежала, лежала и взвыла.
– Повешусь!-заявила она.
Были тут еще какие-то молодые люди, парни и девушки. Им тоже было скучно. Лежали в купальных костюмах среди фикусов под кварцевыми лампами – загорали. И всем было страшно скучно.
