— Значит, нам придется ее разыскивать.
— Нам? Ты хочешь сказать, что отправишься с Грэйвзом и Ввккталли?
— Да. — Ребка сел. — Собираюсь. По правде говоря, я уезжаю через несколько часов. Я так же, как и Грэйвз, хочу заставить Совет забрать свои слова обратно. Но еще сильнее я хочу помешать зардалу размножиться настолько, чтобы снова войти в силу. Я не робкого десятка, но они приводят меня в ужас. Если они где-то здесь, в рукаве, я хочу их разыскать.
Дари вскочила и подошла к открытому окну.
— Значит, ты уезжаешь. — Стояла теплая ночь, легкий ветерок колыхал листья пальм, их шорох приглушал тоску, звучавшую в ее голосе. — Ты потратил четыре дня и преодолел девять световых лет, чтобы добраться сюда, побыл со мной лишь два часа и уже хочешь распрощаться.
— Что поделаешь, если нам больше нечего сказать друг другу. — Ханс Ребка поднялся, бесшумно прошел по толстому ковру и обнял Дари. — Я не просто приехал в гости, любовь моя. Я набираю команду. Мы с Джулианом Грэйвзом отправляемся в дальнюю дорогу. Никто не знает ее длины и никто не знает, вернемся ли мы обратно. Можешь ли ты поехать с нами?
Дари взглянула на терминал, где еще оставались дополнения к пятому изданию, ожидающие окончательной сверки, на стол, где лежал ее дневник, в котором под заголовком «Важнейшие дела» перечислялись семинары, коллоквиумы, сроки предоставления публикаций, даты посещений делегаций, дни рождений, пикников, праздников и званых обедов. Она подошла к столу, выключила терминал, закрыла дневник и спросила:
— Когда отправляемся?
Залы ожидания в космопорту Миранды располагались на девятом пассажирском кольце Низа — в двадцати шести милях от подножия Ствола. Уборкой и поддержанием порядка в них занимались роботы, но после инцидента с послом Дорадан Коулубридой, которая едва не умерла голодной смертью, пока роботы старательно вытирали, мыли и полировали пол вокруг нее, специальные контролеры присматривали за роботами и время от времени обходили залы.
Один из таких контролеров топтался сейчас около зала ожидания N_7872, в центре которого какое-то молчаливое существо не то чтобы заняло, а, можно сказать, переполнило диван. Три раза контролер Гарнофф приближался к нему и три раза отсыпал.
Он прекрасно знал, с кем имеет дело. Это была взрослая кекропийка, одна из тех гигантских слепых членистоногих, которые главенствовали в Кекропийской Федерации. Однако именно эта казалась странной по двум причинам. Во-первых, с ней не было раба-переводчика лотфианина, которые неизменно сопровождают кекропийцев. А во-вторых, она выглядела чересчур грязной и потрепанной. Шесть суставчатых ног беспорядочно разбросаны в стороны, а не подобраны аккуратно под себя в общепринятой позе отдыха. Конец тонкого хоботка, вместо того, чтобы аккуратно покоиться в мешочке под складчатым подбородком, свободно болтался, падая на темно-красные грудные сегменты.
