— Люси-Мария?
Снизу донесся ее смех.
— Не волнуйся, я сотни раз это проделывала и нас обоих веду. Мы должны семнадцать перекрестков пройти. Десять минут падения, а потом наступает фаза захвата. Расслабься и постарайся получить удовольствие. И зови меня Люси. Люси-Мария я только для официальных семейных дел.
Но это как раз и было официальное семейное дело — или таковым считалось. А наслаждаться всем этим Алекс никак не мог. Что скажет его матушка, когда выяснит, что они с Люси невесть куда исчезли?
Спускной канал тянулся целую вечность. Десять минут! Эти десять минут унесут их на сотни километров вниз, куда ниже всех жилых уровней, куда ниже уровней государственных учреждений, ниже сельскохозяйственных уровней — в самые глубокие недра, где сине-зеленые прокариоты вырабатывали кислород для всего Ганимеда.
Куда она его тащила?
Они давным-давно достигли максимальной скорости. Воздух свистел мимо ушей Алекса и трепал ему волосы. Его шляпа, этот белый дурацкий колпак, дань семейной традиции, исчезла где-то во тьме. А затем Алекс наконец-то почувствовал поле захвата. Он уже не падал с постоянной скоростью. Нежная рука, та же самая, что удерживала его от соприкосновения со стенками канала, перевела его в вертикальное положение. Теперь, падая ногами вперед, он различил где-то далеко внизу маленький кружок света.
Пока Алекс замедлялся, окружение становилось все ярче. Стены тоннеля излучали слабое зеленое свечение. В этом свете он увидел Люси впервые с тех пор, как они покинули штаб-квартиру Мобилиуса. Она была теперь метрах в тридцати впереди него. За время спуска она невесть как умудрилась превратить свою длинную зеленую юбку в какую-то радужную ее версию, заканчивающуюся посередине ляжки.
Легко приземлившись, Люси быстро сбросила с себя туфли и босоногой стала ожидать прибытия Алекса. Туфли и юбку она поначалу держала в руках, однако, подойдя к нему поближе, бросила их на пол.
— Так-так, а ну-ка еще раз на тебя посмотрим. Встань прямее, не горбись.
Алекс встал прямее и принялся оглядываться по сторонам, прикидывая, куда могла приземлиться его шляпа. Этот уровень был ему незнаком, и он определенно здесь никогда не бывал. Нижний конец канала образовывал просторный зал с ярко раскрашенными стенами. Отделка этого зала наводила на мысль, что фон Нейманны для нее не использовались. Через равные промежутки там располагались три достаточно больших для человека отверстия, и каждое из них мерцало муаровыми фигурами, что указывало на присутствие детекторов металла и звуковых ингибиторов.
