— Мэм, я вовсе не уверен, что разбираюсь в этом так хорошо, как вам кажется. До сих пор никто еще не записывал меня в знатоки дамских шляпок. — Он протянул руку и подставил матери свою чашку. — Что-то вы там говорили насчет добавки кофе… Но под фланелевыми лепешками я подвожу черту. Дальше некуда. Начинаю экономить место для будущего пирога.
— Да уж постарайтесь! — Отец был чем-то очень доволен. — Когда Мэриан настроится на стряпню, она заставляет человека забыть, что любому аппетиту есть предел. Только не вздумайте ей рассказывать всякие басни про новомодные шляпки, а то она тут же отправит заказ этим ребятам, что высылают товары по почте, и выбросит мои денежки на глупую мишуру. У нее уже есть шляпка.
Но мать этих слов как будто и не услышала. Она знала, что отец просто так болтает. Она знала, что, стоит ей чего-то по-настоящему захотеть и сказать отцу, тот в лепешку расшибется, лишь бы ей эту штуку достать. Она подлетела к столу с кофейником, снова налила всем, поставила кофейник поближе, чтоб был под рукой, и уселась за стол сама.
Я думал, что эту историю со шляпками она выдумала как уловку, чтобы помочь отцу уговорить гостя остаться. Но она, не откладывая дела в долгий ящик, начала приставать, чтоб он описал дам, которых видел в Шайенне и других городах, где могли уже появиться новые моды. А он сидел, спокойный и приветливый, и рассказывал ей, что там носят шляпки с широкими мягкими полями, со множеством цветов на тулье и с прорезями в полях, через которые пропускают шарф и завязывают в виде банта под подбородком.
По-моему, страшно глупо, когда взрослый мужчина ведет такие разговоры. Но этого Шейна они вовсе не смущали. И у отца вид такой был, будто он полагал, что тут все вполне нормально, хотя и не особенно интересно. Он в основном слушал их болтовню с добродушным спокойствием, только пытался время от времени влезть со своими рассуждениями об урожае или о бычках — и замолкал, и снова пробовал — и снова сдавался, покачивая головой и глядя с улыбкой на этих двоих. А дождь снаружи был где-то далеко-далеко, и ничего он не значил, потому что дружеского настроения и тепла у нас в кухне хватило бы, чтобы согреть весь мир.
А потом Шейн начал рассказывать о ежегодной выставке скота в Додж-Сити, и тут уже отец заинтересовался и загорелся, пока наконец мать, не сказала:
— Смотрите, солнце светит.
Солнце сияло, такое чистое и яркое, что сразу захотелось выбежать наружу и вдохнуть сверкающую свежесть. Отец, должно быть, почувствовал то же самое, потому что вскочил и радостно закричал:
