На Большом проспекте было людно. Здесь чувствовался праздник. Из открытых окон и с балконов летели бумажные деньги и, планируя, падали под ноги прохожим. Проходя мимо сберкассы, я заглянул туда. Там толпились дети. Они смеялись, прыгали и бросали друг в друга распакованными пачками денег. Весь пол покрыт бумажками. Время от времени ребята подбегали к столу, и сидящая за столом ФЭМИДА [6] выдавала им новые пачки.
На углу Большого проспекта и Шестой линии я встретил своего друга Андрея Светочева. Да-да, того самого Светочева, имя которого ныне известно каждому Человеку на Земле. Но тогда он был ещё ничем не знаменит. Впрочем, среди Учёных он и тогда уже был известен.
Андрея я знал с детских лет – мы жили с ним в одном доме и учились в одной школе. Потом учебные пути наши разошлись – Андрей всегда интересовался техникой и после школы был принят в Академию Высших Научных Знаний, я же поступил на филологический факультет Университета. И хоть мы могли жить дома, потому что родители наши находились в Ленинграде, но мы разъехались по общежитиям – так удобнее было учиться. Однако мы остались друзьями и часто встречались. Со школьных лет в нас сохранилась страсть к коллекционированию марок, и это тоже сближало нас. Встречаясь, мы хвастались своими коллекциями и толковали о жизни вообще, о своих планах и надеждах. А планы и надежды были у нас очень разные.
Последние месяцы Андрей был мрачен, молчалив. Однажды, когда я заглянул к нему в общежитие, он признался мне, что задумал одно очень важное открытие, но дело не клеится. Он мечется от одного опыта к другому – и всё без толку.
Я тогда посочувствовал ему и дружески посоветовал взять какую-нибудь менее сложную работу и не стремиться к недостижимым целям. Ведь недостижимое – недостижимо и невозможное – невозможно. Надо намечать ближние цели и шагать от вехи к вехе.
Но Андрей остался недоволен моим дружеским советом и указал на картину, которая висела над его рабочим столом. Там был изображён Геракл, догоняющий Кирнейскую лань. Геракл бежал за ланью по снежным горным вершинам.
– Видишь, как он бежит? – сказал Андрей. – Он бежит по самым высоким вершинам, а тех вершин и скал, что пониже, он не касается ногой, он перепрыгивает через них. Поэтому он и догнал лань.
– Он мог и не нагнать её, – резонно возразил я. – Он мог упасть и разбиться. И потом Геракл – это Геракл, а ты – простой смертный.
– Ну, это уж другое дело, – сухо ответил Андрей и перевёл разговор на марки.
