— О цене речь не шла, надо было проконсультироваться у специалиста. Подлинную цену мог определить Арсений Львович.
— Норкин говорит, что цена кулону семьдесят тысяч.
— Запрашивать он мог и дороже, а кто ему даст?
— Да, найти покупателя на такую вещь, как я понимаю, не так-то просто. И потом — зачем он, этот кулон? Практически вещь бесполезная. Надеть на шею семьдесят тысяч, целое состояние — это же безумство!
— Таких безумцев нет, чтоб носить на шее, зато капитал надежный от всяких инфляции. Деньги падают в цене, а камешки и презренный металл год от года дорожают.
Он снова наполнил рюмки коньяком. Добросклонцева подмывало спросить: смог бы он, Пришелец, купить кулон, выложить семьдесят или пятьдесят тысяч? Но он сообразил, что вопрос этот только насторожит и испортит дело. Коль торговал, значит, и купить мог. И все-таки было любопытно, что ответил бы Пришелец.
— Ипполит Исаевич, нас, следствие, волнует вопрос, ответ на который мог бы стать ключом для раскрытия преступления. Собственно, это главная; цель нашей сегодняшней встречи. Вы видели в лицо всех троих налетчиков, были главным свидетелем. Как вы считаете: грабители шли именно за кулоном, то есть заранее знали, что вы придете с Норкиным, или это было случайное совпадение, если они просто хотели ограбить ювелира?..
Сложный вопрос задал Добросклонцев, неожиданный, с подвохом. Ипполит Исаевич соображал и взвешивал, глядя мимо Добросклонцева, и понимал, что любой определенный ответ не выгоден для него. Он вообще предпочитал в официальных разговорах неопределенную форму и ответил уклончиво:
— Представьте себе, Юрий Иванович, этот же вопрос возникал и у меня, и я не могу дать на него твердого ответа. О том, что те двое в милицейской форме уголовники, я понял сразу, — грубость в обращении, совершенно нехарактерная для работников милиции, да и соответствующие физиономии: что-то хищное, звериное в глазах, в жестах, во всем облике. Этого не скроешь никакой униформой. Ваш вопрос мне понятен: одно дело, если преступники заранее знали, что здесь живет ювелир, и шли, чтобы ограбить его, и совсем другой сюжет, если они шли конкретно за бриллиантом. В таком разе они знали время нашего прихода к Арсению Львовичу. Возникает логический вопрос: от кого? Кто дал им информацию? Сами Норкины — их трое: муж, жена и дочь: или Арсений Львович и я — ваш покорный слуга. Получается, что кто-то из нас. Теперь посмотрим персонально. Норкины могли дать такую информацию только через третье лицо — кому-нибудь проговорились. Процент вероятности незначительный. Следующий — Бертулин. Но ведь у него тоже кое-что взяли. Стоило ли шило на мыло менять?! Потом, насколько я знаю Арсения Львовича, он не способен на подобную авантюру, он человек глубоко порядочный. Да и смысла нет ему лезть в уголовную историю на закате жизни. Человек он обеспеченный, на его век хватит и того, что имеет. Как видите, процент вероятности равен почти нулю.
