…Пришелец посмотрел на часы и засобирался. Павлов довез его до дому и простился у подъезда: в квартиру шеф его не пригласил, через полчаса должна была прийти Белла. И она пришла без опозданий в точно назначенный час.
Когда сели за стол, он налил гостье вина, себе напитка «Байкал», сказав, что он в бане изрядно подзаправился коньяком и с него на сегодня достаточно. А заодно, как бы между прочим, поинтересовался, как относится девушка к замужеству.
Выпив вино и лукаво поглядывая на Пришельца, Белла произнесла своим мягким ласкающим голосом:
— О замужестве заговорил, очень-очень любопытно. Сам решил на мне жениться или есть жених на примете?
— Есть. Отличная партия.
— Ах, вот оно что: ты о моей судьбе печешься!
— Да, твоя судьба волнует меня, — резко перебил Ипполит Исаевич. — Совесть, понимаешь, девочка, совесть мучает, кричит во мне: так больше нельзя. С моей стороны было бы подло продолжать наши отношения, обнадеживать тебя. Ты должна знать, что я не могу на тебе жениться.
— И не надо, мне и так хорошо! Разве я требую?..
— Ты заблуждаешься, ты ослеплена и не даешь себе отчета. А тебе нужен муж, семья, дети. Ты молода, я старик.
— Положим, я-то лучше знаю, какой ты старик. — В глазах Беллы промелькнули лукавые искорки.
— А ты вперед смотри, в завтра, каким я буду через пять-семь лет, — не скрывая раздражения, продолжал Пришелец. Руки его не находили места, он начинал терять самообладание — два неприятных разговора — с Павловым, а теперь с Беллой — в один день: не много ли? Вместо «Байкала» он налил себе «Токая» и выпил одним махом.
— Скажи прямо: ты не любишь меня? — умоляюще смотрела на него Белла.
— Скажу больше: и никогда не любил. И это меня мучает, давит на совесть. Я не могу, не способен вообще любить — ни тебя, никого. Не знаю, почему, возможно, я так устроен, возможно, потому, что я слишком люблю себя. Да, да, я эгоист, отъявленный, неисправимый, стопроцентный эгоист. Я давно должен был об этом тебе сказать, хотел и не мог, не решался, потому что эгоист, о себе думал. А сегодня Анатоль признался, что ты ему нравишься. Я и раньше подозревал, что он неравнодушен к тебе и даже — представь себе банальность — ревновал. Но я не должен стоять между вами.
Белла внимательно слушала его и наблюдала. Ее интересовали не сами слова, а то, как они произносились; не оболочка слов, а их существо, подлинный смысл.
Ипполит умолк, театрально обхватил голову ладонями и, глубокомысленно уставившись в стол, после долгой паузы заговорил полушепотом:
