– Куда она пропала? – спросил Вернер.
– Приняла другую форму и где-то спряталась, – ответил Вольфганг. – Превратилась в поганку, или сову, или еще какую-нибудь гадость и хихикает, радуясь учиненному ею хаосу.
Неожиданно Вильгельм стал хвататься пальцами за воздух и поднялся со своего места. Неуклюже, словно слепоглухонемой, цепляясь за что-то невидимое, он полез из «мерседеса» фон Рундштедта. Выбравшись из машины, Вильгельм отошел на десять футов от братьев и сестры и повернулся к ним лицом. Он стоял, окаменев, и смотрел на них немигающими глазами; его брюки вздулись в паху.
Затем из рта Вильгельма раздался глубокий, звучный, елейный и в то же время тошнотворный голос:
– Надо платить по старым счетам, дети Груада!
Голос напоминал сырую нефть, сочащуюся через гравий. Он казался таким же ископаемым. Это был голос существа, появившегося на Земле, когда Южный полюс находился в Сахаре, а высшую форму жизни представляли головоногие моллюски.
Вольфганг забыл о сражении, которое бушевало вокруг.
– Ты! Здесь! Как ты сбежал?
– Не заметил как. Просто геометрические формы перестали меня связывать. Я выбрался и ел души. Свежие души, а не ту жалкую плазму, которой меня кормили все эти годы.
– Великий Груад! И это твоя благодарность? – взорвался Вольфганг. Понизив голос, он шепнул Вернеру: – Найди талисман, по-моему, в черном ларце, запечатанном Печатью Соломона и Глазом Тритона.
Обращаясь к существу, завладевшему телом Вильгельма, Вольфганг сказал:
– Ты появился в нужный момент. Здесь будет много убийств и тебе на съедение достанется множество душ.
– У тех, кто нас окружает, нет душ. Я чую в них лишь псевдожизнь. Меня от них тошнит.
Вольфганг рассмеялся.
– Значит, даже ллойгор способен испытывать отвращение.
– Меня тошнит уже многие сотни лет, в течение которых вы держите меня запечатанным то в одном пятиугольнике, то в другом, скармливая мне не свежие души, а жалкие экстракты из ваших запасников.
– Мы прекрасно тебя обеспечивали! – воскликнул Вернер. – Каждый год, только для тебя, тридцать – сорок – пятьдесят тысяч смертей в одних только дорожно-транспортных происшествиях.
– Обеспечивали, но не свежими душами. Не свежими! Впрочем, возможно, сегодняшней ночью вы сумеете отдать мне долг. Я чую поблизости много жизней, каким-то образом привлеченных вами сюда. Они станут моими.
Вернер протянул Вольфгангу палочку с серебряным пятиугольником на конце, а Вольфганг направил ее на одержимого Вильгельма. Тот пронзительно вскрикнул и упал на колени. Воцарилась тишина, прерываемая всхлипываниями испуганной Винифред, одиночными выстрелами из винтовок и отдаленным стрекотанием автоматных очередей.
