но я чувствовала, что нет и что именно я каким-то образом убила его. Я была Отто Уотерхаусом наоборот: я хотела кастрировать Саймона, кастрировать всех белых мужчин, но так и не сделала этого; и я продолжала бы кастрировать чернокожих мужчин, Я – Ужас Жизни в Смерти.
– Оно живое, детка, – повторял Саймон, – оно живое. И я люблю тебя, детка, даже если ты коп.
( – Все озеро живое, – виброфонист из «Филе души» пытался объяснить остальным участникам группы. – Одна большая восходящая и вращающаяся спираль, похожая на молекулу ДНК, но с головой ястреба…)
– Добрый вечер, – обратился Пирсон к Уотерхаусу. – Как поживает моя девушка Стелла?
– С каких это, на хрен, пор ты называешь ее «своей девушкой»? – угрожающе рявкнул Уотерхаус.
– Остынь, брат, – урезонил его Пирсон.
– Никакой я тебе не «брат». Отвечай на вопрос.
– С какой помойки ты вылез вместе со своим вопросом? – поинтересовался Пирсон.
– Роберт трахает только белых женщин, Отто, – сказал Хагбард. – Я уверен, он никогда не спал со Стеллой Марис.
– А ты не будь слишком уверенным, – заметил Пирсон.
– Не шути с Отто, Роберт, – посоветовал Хагбард. – Он специализируется на убийстве чернокожих. Мало того, он только что убил своего первого белого человека и еще не знает, насколько это ему понравилось.
– Раньше я не представлял себе, что такое убийство, – отозвался Уотерхаус. – Все эти годы я был психом и, убивая, получал удовольствие, поскольку не понимал, что делаю. Лишь теперь, убив Фланагана, я понял, чем занимался, и теперь мне кажется, что я по второму кругу убиваю тех, кого уже убил.
По его щекам потекли слезы, и он отвернулся.
– Ну и ну, – тихо сказал Пирсон. Затем он повернулся к Хагбарду: – Ну что ж, твой выход.
Они вместе подошли к микрофону. Кое-кто из слушателей стал хлопать, требуя музыки. Но большинство хранило молчание, с замиранием сердца ожидая, что будет дальше.
Пирсон произнес в микрофон:
– Братья и сестры, перед вами Свободный Человек Хагбард Челине, отличный чувак и самый клевый мужик на Земле. Послушайте его: он введет вас в курс дела.
Затем он почтительно уступил микрофон Хагбарду. В полной тишине Хагбард произнес:
– Как вам только что сказал Кларк Кент, меня зовут Хагбард Челине…
(В Мэд-Доге Джон Диллинджер и Джим Картрайт играли в шахматы. Внезапно звучавшая из радиоприемника музыка стихла и диктор произнес: «Мы прерываем нашу музыкальную программу для специального сообщения из Вашингтона».
Джон сделал ход конем и сказал:
