Однако постоянные протесты испанского посла в Уайт-холле становились слишком настойчивыми, чтобы их и впредь игнорировать, и ленивый и сардонический король Карл был вынужден предложить Испании некоторую компенсацию. Во-первых, сэр Томас, а затем и сам Морган были вызваны в Англию отвечать за свои преступления против королевской власти. Но если представитель Кастилии надеялся отомстить за оскорбления своей страны, то он был сильно разочарован. Модфорд провел несколько лет в Тауэре, но впоследствии получил пожизненный титул мирового судьи Ямайки, в то время как «ужасный и кровожадный» Морган не был даже арестован. Его только судили, и, конечно же, он был оправдан и даже получил аудиенцию у короля. А некоторое время спустя Морган был посвящен в рыцари и получил должность губернатора Ямайки.
Однако прежде, чем это случилось, капитан Барбикэн покинул Вест-Индию. Но, в отличие от своего командира, он сделал это добровольно. Криспин на время пресытился испанской кровью и испанским золотом. Им овладело желание вернуться на родную землю и встретиться со своей семьей, которую он так долго не видел. Ему захотелось посмотреть, как живется в веселой и распущенной Англии времен Реставрации.
Однажды октябрьским днем он появился в той деревне среди холмов, откуда он уехал пятнадцать лет назад искать свою удачу. Серый каменный дом, в котором он родился, наполовину ферма, наполовину поместье, встретил его сдержанно. Родители уже умерли, а старший брат, который жил здесь после их смерти, принял его возвращение холодно. Следуя обязанностям гостеприимства, брат предложил Криспину поселиться в доме, но в их отношениях не возникло сердечности. Его утешало только то, что мир и тишина родного дома скоро наскучат тому, кто так долго жил с саблей в руке.
Этот оптимизм вскоре был оправдан, так как с первым дыханием весны Криспин отправился в Бристоль в поисках корабля, направляющегося на запад. Его поиски не увенчались немедленным успехом, и в течение тех недель, которые он был вынужден провести в порту, ему начало казаться, что он уже никогда не попадет на Карибы. Когда он сидел в портовой таверне, то чаще и чаще со смутным недовольством размышлял над своим отважным прошлым и полным неизвестности будущим. Он был еще молод, но сейчас ему представлялось, что нигде в мире, кроме как среди «берегового братства», для него нет места. К тому же сказывалась усталость после девяти лет непрерывных скитаний. Жизнь казалась капитану пустой и бесполезной.
