В современном обществе оружие не имеет места. Оно присутствует лишь в руках армии и полиции. Разве не было б прекрасно, если б Америка стала такой страной, как Англия, где даже полиции не нужно носить оружие? В Японии ношение оружия запрещено законом уже давно, и уровень преступности, в частности, насильственной преступности, в этой стране настолько низок, что каждый американец должен стыдливо склонить перед ней голову. Тот факт, что незначительное число мужчин обладают психосексуальной склонностью убивать беззащитных зверей и птиц, абсолютно не означает, что этим людям дано право ходить со своими разрушительными орудиями и убивать направо и налево. А ведь именно это и происходит, не так ли? Я приветствую недавно изданный билль президента Маковски, согласно которому владение нелегально приобретенным огнестрельным оружием или ножом, не предназначенным для домашней работы, с длиной лезвия свыше трех дюймов наказывается штрафом в двадцать пять тысяч долларов и лишением свободы на срок до пяти лет. Такой жесткий закон следовало ввести еще несколько десятков лет назад. Надо подумать, что имели в виду отцы — основатели государства, когда вводили поправку к Конституции, разрешающую ношение оружия. В те дни народ сталкивался с дикарями-индейцами: апачами, сиу и команчами. Возможно, было и правильно, что два века назад обычные люди имели доступ к оружию, но дикого Запада давно больше нет и нельзя больше мириться с десятками тысяч убийств, совершаемых ежегодно, посредством финок, навах, револьверов, пистолетов и штурмовых винтовок. Президент Маковски — это первый президент в истории, выступивший против оружейных лоббистов, объединившихся в «Фонд защиты второй конституционной поправки». Именно подобное мужество нужно Америке сегодня. Мужество, которое не должно подкрепляться базукой».
Журналисты. Он мог припомнить десятки передовиц, столь же бессодержательных и устрашающих. Лем Пэрриш вздохнул.
— Что тебя так изводит, Лем? — спросила Пэтси Альфреди, сидевшая рядом с ним за рулем.
— Я просто думаю, что за сумасшедшая у меня профессия. Вот и все. Я пытаюсь говорить правду, чтобы люди научились мыслить самостоятельно. Но повсюду столько лжи.
— Это значит, что ты по-прежнему должен говорить правду?
Пэрриш покачал головой и улыбнулся. Численный перевес был не на его стороне. Если американский народ слушал одну и ту же ложь, растиражированную почти всеми средствами массовой информации, и узнавал правду только от нескольких подпольных газет и передвижных радиостанций, то как можно было предполагать, что он отличит ложь от правды? Если слышишь ложь весьма часто, то разве не начинает она через какое-то время звучать правдиво?
