Президент Маковски уменьшил напряжение до минимума.
Электроды были прикреплены к яичкам, соскам и языку юного офицера. Моряк упорно не поддавался воздействию тока. Президент Маковски очень медленно, словно ждал этого момента всю жизнь, повернул рубильник, усиливая ток.
Тело молодого моряка стало трястись, словно в пароксизме лихорадки.
Подождав несколько больше, чем казалось Хеклеру благоразумным, президент ослабил напряжение.
Фельдшер, работавший с доктором Мастерсоном, надел резиновые перчатки и, подойдя к офицеру, убрал электроды с почерневшего, кровоточившего языка.
— Ты будешь сдаваться, сынок? — спросил Мастерсон.
— Тебе нужно всего лишь перейти на мою сторону, парень, — сказал Маковски.
Очевидно, этих слов не следовало произносить. Морской офицер почернел и вымолвил:
— При всем уважении… уважении к вашей должности, сэр… сэр… идите вы на…
На лице Маковского замелькали красные пятна. Он спросил:
— Доктор Мастерсон, что произойдет, если снять повязки с ног этого человека и поставить там дополнительные электроды?
— Я, гм, предполагаю, господин президент, — помолчав, ответил Мастерсон, — что это вызовет очень острую боль. Раны после ампутации не зажили, и, господин президент, это могло бы…
— Мне все равно. Развязывайте. Я хочу взглянуть, что будет.
Хеклер заметил, как он сжимает и разжимает кулаки.
Стоявший рядом с ним Таунс чуть слышно прошептал:
— Вам надо бы посмотреть на женщин, выходящих из его спальни в Белом доме.
Хеклер бросил беглый взгляд сперва на лицо Таунса, затем на лицо молодого моряка. Этот человек не сломается.
— Господин президент, простите, но у меня есть здесь еще обязанности, — сказал он.
— Кишка тонка поглядеть, Хеклер.
— Я — комендант, господин президент. У меня правда много дел здесь.
— Найдете мне еще одного, когда с этим закончим. Дело презанятное.
— Я спрошу доктора Лигета, господин президент.
— Да, сделайте это, Хеклер.
Юджин Хеклер еще раз посмотрел на Таунса. Тот улыбнулся.
Хеклер повернулся и вышел, ощущая приступ тошноты…
* * *
Дмитрии Борзой смотрел; подслушивающих устройств при нем не было. Глядеть на двух людей, занимающихся сексом, не доставляло ему, в отличие от Монтенегро, особого наслаждения.
Сидевший в раскладном кресле рядом с Борзым Косяк, очевидно, очень возбудился.
— Только посмотрите, мистер Джонсон!
Борзой насмотрелся достаточно.
Рикардо Монтенегро почесал оспинку на щеке и закурил сигарету, не отводя взгляда от телеэкрана.
— Не правда ли, этот Тэд Борден — хороший жеребец, — произнес он.
