— Ну как? — с трудом повернулся он на месте. — На кого я похож?
— На клоуна из комиксов, — ответил тот. — А ты думал, на Джеймса Бонда?
Фрост отрегулировал положение указателя давления и глубины и повернулся к своему другу.
— Майк, скажи мне, почему ты нервничаешь?
— Как это — почему? Ты уходишь на задание, а я остаюсь здесь сидеть на заднице.
— Да ладно тебе… ты же сам прекрасно знаешь наш
план — мы с Элизабет идем вдвоем, потому что мы самые подготовленные для такой операции.
— Да, но… — задвигал О’Хара своей каменной челюстью.
— Я не говорю, что ты не справился бы с ним, но ведь ты же сам утверждал, что Элизабет — классный профессионал.
— Да, но…
— Ну что ты заладил — да, но, да, но… Если мы не сможем освободить Торесена без посторонней помощи, то сразу вызовем вертолеты. Когда они будут подлетать сюда, Линь, как и договорились, запустит сигнальную ракету. Одна из вертушек подберет вас и со всеми удобствами доставит на остров. Будешь лететь первым классом! Это мне надо жаловаться на судьбу, а не тебе.
— Почему это? Фрост показал ему маску для подводного плавания.
— Видишь? Как это называется?
— Что — как называется? — непонимающе протянул О’Хара. — Маска, как же еще…
— Нет, это не маска, — заявил капитан, — а пример наглой дискриминации. Когда я вернусь в Штаты, то буду жаловаться в комиссию по правам человека.
— Что ты болтаешь? — спросил совсем сбитый с толку эфбээровец.
— Неужели ты не понимаешь? Это же нахальное ущемление прав одноглазых ныряльщиков. Почему до сих пор не налажен выпуск моноклей для подводного плавания?
— Знаешь, — рассмеялся Майк, я еще раньше сомневался, но теперь уверен — ты точно ненормальный.
— А как же, — довольно кивнул Хэнк. — Можешь в этом и не сомневаться. Подай-ка лучше ласты…
Темная вода озера сомкнулась над головой Фроста, и золотая монета луны исчезла, растворившись в мерцающей поверхности. Капитан заработал ластами и стал уходить в глубину, прижимая к себе наглухо завязанный тяжелый пластиковый пакет.
Рядом с ним плыла Элизабет Чуань, в черном облегающем гидрокостюме, вооруженная таким же ножом и подводным ружьем, как и Хэнк. Теперь он не сомневался, что она была одной из самых храбрых женщин, которых ему приходилось встречать. Перед погружением Элизабет вела себя так спокойно, как будто собиралась в соседний магазин за покупками.
— Не понимаю, как ты можешь быть такой флегмой, — сказал он ей на берегу, — такое впечатление, что ты отключила частичку своего мозга, которая ведает страхом.
