По двору пробежал ветерок.
Маркхэм смахнул пыль с ресниц и, приподнявшись на цыпочки, выглянул из ямы. Над крышей сияло солнце, обесцвечивая траву, иссушая листья чахлых пальм и стебли алоэ, лишая их жизненных соков и оставляя лишь один общий, желтовато-белый, болезненный цвет, цвет желчи и запустения.
И все же движение воздуха на мгновение освежило кожу лица, как будто из нее сочился не пот, а лосьон после бритья. Он встал одной ногой на штык лопаты и улыбнулся, с облегчением сознавая, что там, наверху, где кое-что так и осталось непогребенным, еще есть признаки жизни.
В доме, отделенном от него двором, со стуком открылась дверь.
Из кухни вышел Эдди, неся в руках нечто, похоже на маленький темный гробик. Мальчик в нерешительности постоял на заднем крыльце и, не поднимая головы, медленно поплелся к гаражу.
— Привет! — окликнул его Маркхэм.
Эдди оглянулся:
— А, привет, пап!
Маркхэм встал на штык лопаты обеими ногами, так что теперь над пожухлой травой показалась вся его голова.
— Что это?
— Да так, ничего. — Мальчик даже не остановился. Предмет у него в руках оказался вовсе не гробиком, а длинной и неглубокой картонной коробкой, предназначенной для хранения всякой всячины под кроватью. Крышка коробки съехала, и из нее выпал и шлепнулся на землю журнал «Шоковая зона». На обложке была помещена фотография, изображавшая лицо с потеками запекшейся крови, пронзительные, с красной густой сеточкой капилляров глаза, смотревшие из глубины разлагающейся человеческой плоти. — Мама сказала вынести все это вон.
— Вот как? — Маркхэм повернул голову, став похожим на суслика. — С чего бы это?
— Она велела все убрать, пока ты не покрасишь мою комнату.
Значит, терпение у нее на исходе, подумал Маркхэм. Теперь она будет действовать по своему усмотрению. Будет сама чинить суд и расправу.
Мальчик опустился на колени, поставил коробку на траву и подобрал упавший журнал. Потом поднял крышку и тщательно проверил содержимое, чтобы убедиться, что все остальное на месте.
— Ладно, — сказал Маркхэм. — Положи ее на полку под брезент. Пусть полежит пока там. Тебе помочь?
— Не надо, пап.
— Точно?
— Угу.
Тринадцатилетний Эдди снова поднял свою драгоценную ношу и зашагал дальше через весь двор.
«Злится мальчишка, — подумал Маркхэм. — И его можно понять. Он не любит перемен. Каково же ему будет, когда мы переедем? Наверное, не лучше, чем мне. Да поможет ему Бог».
С крыльца соскользнуло какое-то оранжевое пятно и последовало за мальчиком к гаражу. Игра света? Наверное, в глазах помутилось из-за попавшего в них пота. Маркхэм вытер рукавом лоб.