– Ваша жизнь здесь должна быть очень непростой, леди Клаудия, – наконец сказал он.
Его голос звучал так мягко и нежно, что Клаудии захотелось расплакаться. Вместо этого она заставила себя улыбнуться.
– Нет, все не так уж и плохо. Лонсдейл велик, и мне не составляет труда не попадаться дяде на глаза. Бывают дни, когда мне кажется, что он забывает о моем существовании.
– Но вам приходится встречаться с ним во время трапез.
– Нет, что вы. Как правило, я ем на кухне или в своей комнате. – Ее улыбка погасла: похоже, этот человек чувствует к ней жалость. Ей это было неприятно. – Вообще-то мне нравится одиночество. В замке так много обитателей, что иметь собственную комнату – настоящее счастье. Кроме того, я люблю работать в саду, сюда могут входить только члены семейства и священники. – Она указала на стену, ограждающую сад. – Три года назад здесь не было ни одной виноградной лозы, а теперь с моей помощью они скоро покроют всю стену. Я ухаживаю за цветами, пропалываю грядки с лекарственными травами. Мой труд приносит мне радость.
– И все же – вы хотели бы жить в другом месте?
Клаудия вспомнила последнее письмо, полученное от ее брата Данте, с описанием чудесного уэльского замка, в котором он скоро будет жить. Если у Данте дела пойдут хорошо, что ж, может быть, однажды у нее будет свой собственный сад и свой дом, в котором она вновь почувствует себя счастливой.
– Да, я хотела бы жить в другом месте.
Пристально взглянув на Клаудию, Гай взял ее за подбородок и повернул ее голову к себе.
– У вас есть поклонник, леди Клаудия? Есть кто-нибудь, кто мечтает назвать вас своей женой?
Клаудия громко рассмеялась.
– Во всей Британии не найти такого человека! Из трех слов, что я произношу, никто не может понять более одного, и я уже вышла из того возраста, когда выходят замуж большинство девушек. – Она покачала головой. – Мужчины мечтают в основном о богатом приданом, а вот все мое приданое. – Клаудия вытянула перед собой руки с повернутыми кверху пустыми ладонями. – Только последний глупец захочет взять себе такую жену.
– Я хорошо знаком с одним таким глупцом, – сказал барон с загадочной улыбкой.
Клаудия растерялась, услышав эти странные слова. Затем она заметила с недоумением, что Монтегю придвигается к ней ближе.
– Что вы делаете, барон?
– Я хочу, чтобы вы называли меня по имени, – сказал он и наклонился к ней. Синева его глаз казалась бездонной, как морские глубины.
Клаудию охватила паника. Отодвинувшись на край скамьи, она уперлась руками ему в грудь, пытаясь удержать его на расстоянии. – Не смотрите на меня так, барон!
