— А ты уже через десять минут сгорал от нетерпения и хотел как можно скорее уложить меня в постель, — добавила она, но ее голос сорвался, и она закончила фразу низким, дрожащим шепотом: — Разве ты не помнишь?
— Помню. Конечно, помню. — Он бросил на нее странный взгляд, но тут же снова перевел его на дорогу. — Тебя невозможно забыть.
Ему хочется забыть ее, но он не может…
— И что бы это значило? — спросила она с горечью.
— А то, что ты одно из самых противоречивых, странных существ, которых мне когда-либо приходилось встречать. Что бы я ни собрался сделать, ты всегда норовила сделать наоборот. Мы были поистине в согласии друг с другом только в постели. Это было единственное время, когда ты не перечила мне.
— А вот и неправда!
Мысль о том, что она переживала, когда занималась с этим мужчиной любовью, пронзила ее словно электрический заряд. Нет, только не это! Нужно немедленно изгнать эту мысль из головы!
— А что ты скажешь о том времени, когда мы вместе ходили на озеро? Мы оба наслаждались этой прогулкой. И когда мы пошли на балет? Разве тебе не понравился спектакль?
Его рот скептически искривился, и Памела засомневалась в правоте своих утверждений.
— Я притворялся, что получаю удовольствие, чтобы угодить тебе… Ой, прошу тебя, не нужно так смотреть на меня! Уверен, что и ты не раз делала вид, что счастлива, тогда как…
— Никогда! Я никогда не делала этого!
Ей никогда не нужно было притворяться, делать вид, что ей хорошо с ним, потому что она всегда была по-настоящему счастлива, когда он был рядом. Для нее это было лучшее время ее жизни, и все, что происходило, казалось просто чудом.
Но, безусловно, для Даниэла все было иначе. Он никогда не любил ее настолько, чтобы рядом с ней чувствовать, что его сердце готово разорваться от счастья. Ему никогда не казались невыносимыми часы, которые они проводили врозь. Он не знает тех переживаний, когда время тянется бесконечно долго, час за часом, и ты словно бредешь по безводной пустыне…Он был ее первой любовью, человеком, которому она подарила свое сердце и свою девственность. Но для него она была всего лишь временной игрушкой, летним флиртом, приятным развлечением, которое помогло ему заполнить долгие, скучные часы отпуска перед желанным возвращением на теннисную площадку.
Тогда, из-за травмы, он просто был вынужден держать под контролем свою безудержную жажду успеха и поэтому, видимо, решил поразвлечься, направить энергию в другое русло, удовлетворить свои низменные инстинкты. Он наслаждался Памелой до тех пор, пока не удовлетворил свой сексуальный аппетит, а затем просто отбросил ее как сломанную игрушку.
