— Ты пригласил меня на ужин, и поэтому я здесь. Если ты не хочешь, чтобы я ушла, оставь эту тему там, где ей положено быть. В прошлом. И больше ни слова об этом.
— А тебе легко это сделать? Легко отбросить, оставить в прошлом и забыть?
— Я не сказала, что легко, и поэтому хочу, чтобы ты был добр и заткнулся. — Памела чувствовала, что борется за жизнь, и поэтому слов не выбирала. — Или ты заткнешься, или через несколько секунд я уйду.
— Но…
— Я не шучу.
Чтобы доказать это, она отодвинула стул и приготовилась встать.
Даниэл некоторое время молчал. Его голубые глаза, потемневшие как небо перед грозой, смотрели на нее с той же жестокостью и упрямством. Потом он вздохнул и пожал плечами.
— Хорошо, — плоско проговорил он, видя, что она застыла на краю стула, готовая в любой момент вскочить. — Можешь расслабиться. Сегодня вечером играем по твоим правилам. Я хочу, чтобы ты осталась.
По крайней мере, он согласился уступить ей. Чего еще ей нужно от него? Она придвинула стул к столику и уселась поудобнее, позволив себе немного расслабиться и в то же время не сводя с него настороженного взгляда.
Его глаза были мертвы, на лице — ни одной эмоции. Все чувства и мысли снова попрятались за неподвижной маской.
— Выпей немного вина, — сказал он довольно тепло, хотя на его безжизненном лице не дрогнула ни одна жилка. — Твой вид говорит о том, что тебе это сейчас не помешает. — Она продолжала с недоверием смотреть на него. — Ну же, Памела, очнись! Ты тоже должна сделать шаг навстречу! Запретив некую тему, ты не можешь отказаться от ее замены. Или же мы оба можем просто уйти.
Он прав, рассуждала про себя Памела. Если она не хочет, чтобы вечер на этом закончился, она должна пойти ему навстречу. И хотя больше всего на свете ей хотелось теперь уйти отсюда, побежать домой, закрыться в спальне и хорошенько выплакаться, она понимала, что этого делать нельзя. Будь она проклята, если позволит ему увидеть, как больно он ранил ее.
Она еще некоторое время боролась с побуждением встать и уйти, но разум твердил, что если она сделает это, то совершит грубую ошибку. Так Даниэл узнает, что сумел затронуть ее душу, задеть за живое, и тогда ничто не сможет помешать ему безжалостно воспользоваться этим.
Она должна остаться и сыграть в беззаботность. Пусть видит, что не смог ее достать.
Она глубоко вздохнула, стараясь избавиться от дрожи в руках, взяла в руку бокал с вином, подняла его над столом. И даже умудрилась улыбнуться.
