1
Горе, Страх и Ярость разбудили его, как обычно, слюнявыми собачьими поцелуями. Они облизывали Алану лицо и не отставали до тех пор, пока он наконец не поднялся. Алан умылся и приказал слуге принести камзол и чулки. Облачившись, он отправился на улицу, собаки сбежали по лестнице следом за ним. Снега еще не было, хотя первый день зимы отпраздновали уже неделю назад и каждое утро поверхность земли искрилась инеем после морозной ночи.
Собаки в восторге носились как угорелые по подмерзшей траве, прыгали за сосульками, свисающими с отяжелевших веток. Алан свистнул, и собаки тут же примчались к нему, а потом тихонько последовали за ним в дом. Он уселся в кресло графа, собаки развалились у него в ногах. К нему стали подходить его люди и рассказывать, что произошло за неделю: яблоки отправили в давильню и заложили в бочки, чтобы дать сидру настояться; в поместье Рейвенхольт козы вырвались из загона и потоптали пшеницу, а человек, которому принадлежит поле, требует от хозяйки коз возмещения убытков; работник Тейлас просит у графа разрешения жениться в следующем году; пастухи зарезали пятьдесят овец — животные болели и не смогли бы пережить зиму; священники спрашивали, из какого амбара брать зерно для раздачи беднякам. Герцогиня Иоланда прислала письмо, где сообщалось, что прибудет на празднование дня святого Геродия. У них оставалось шесть недель, чтобы приготовиться к приему гостей. Скоро должны привезти соколов и ловчих ястребов — охота не только хорошее развлечение: добычу можно закоптить и использовать мясо в пищу до самой весны.
В полдень Алан перекусил, а затем, как обычно, поднялся в палату, где лежал труп Лавастина. На мраморно-холодном теле по-прежнему не было заметно никаких следов разложения. По обе стороны кровати как изваяния лежали Ужас и Тоска. Алан молился здесь каждый день, иногда подолгу простаивая на коленях. Но сегодня он просто положил руку на холодный лоб отца. Трудно поверить, что его душа уже отлетела — Лавастин лежал как живой, и только прикоснувшись к нему, можно было понять, что перед тобой — мертвый, холодный камень.
Господи! Все думали, что Таллия беременна, даже она сама уверилась в этом и начала что-то говорить о непорочном зачатии и о потоке золотого света, который окутал ее во время молитвы, а молилась она почти постоянно. Алан понимал, что вероятность такого чуда ничтожно мала. Как говаривала тетушка Бел, «ни одна корова не принесет теленка, если прежде ее не случить с быком». Тетушка любила иносказания, а мысль о том, что само собой ничего не делается, не уставала доводить до каждого работника. Алан отлично знал, что в данном случае он как раз ничего и не делал.
