Через некоторое время к Росвите подошел брат Фортунатус.
— С вами все в порядке, сестра? — участливо спросил он, в его голосе слышалось настоящее беспокойство. — Вы не ранены?
— Нет, все в порядке. Просто в моем возрасте не носятся галопом по горам. У меня спина буквально разламывается.
— У меня есть бальзам, который облегчит ваши страдания, сестра.
— Что еще удалось спасти из огня? — спросила она. — И где брат Константин?
Фортунатус слишком устал и уже не мог плакать.
— После того как вы уехали, сестра, брату Константину стало хуже. Я надеюсь… по крайней мере, хочу надеяться, что худшее уже позади и он поправится, но, по правде говоря, он был слишком слаб, чтобы мы могли взять его с собой… — Фортунатус заколебался, но потом нерешительно продолжил: — Нам пришлось оставить его, но я думаю, что аостанцы уважают церковь и позаботятся о нем. — Монах погладил запыленную седельную сумку, покоящуюся на спине мула — единственного достояния Фортунатуса, кроме старой рясы. — Но я захватил вашу «Историю», сестра, и «Житие святой Радегунды» вместе с копией. Мне удалось спасти бальзамы и мази — они оказались под рукой. И я вынес ваше любимое перо — вы как-то раз говорили, что им писать лучше всего.
— Благослови вас Господь, брат.
— Да я тут совершенно ни при чем, — отмахнулся он. — Это все принцесса Теофану. Она сохраняла спокойствие и присутствие духа, поэтому мы и пережили эту катастрофу, хотя, конечно, без капитана Фалька и его солдат мы бы не выбрались живыми. Они, в отличие от нас, не потеряли бдительность. Люди Айронхеда совершенно безжалостны, теперь-то я понимаю, что они давно собирались напасть на наш лагерь без предупреждения. Нам просто повезло, что королева Адельхейд решила в это время бежать, иначе, я думаю, Айронхед покончил бы с нами. Только из-за бегства королевы ему пришлось снова стягивать войска к городу.
Внезапно, перекрывая ставшее уже привычным цоканье копыт и прочий походный шум, раздался лязг оружия и ржание лошадей. Несомненно, это были звуки начинающейся битвы.
— Что это?! — воскликнула Росвита.
— Капитан Рикард с половиной своих солдат остался прикрывать нас. Он решил устроить засаду и, если удастся, убить Айронхеда — да поможет ему в этом Господь. Так мы сможем выиграть хоть немного времени.
— Ценой их жизней.
Фортунатус пожал плечами. Кавалькада прибавила ходу. Росвита прилагала немало усилий, чтобы держаться в седле прямо. Она уже перестала обращать внимание на места, по которым они проезжали, и даже не спешилась, когда они добрались до родника, — на это не было сил. Ей поднес воды один из вендийских солдат, и она поблагодарила его со слезами на глазах. Поскольку чашек у них не было, воду он подал ей в своем шлеме. От шлема пахло потом, а вода оказалась теплой, но монахиня не обратила внимания на такие мелочи — главное, она смогла утолить жажду.
