— Блаженны печалящиеся, ибо утешатся. Блаженны милостивые, ибо обретут милость. Блаженны чистые сердцем, ибо Слово Святое говорит их устами.
Последний поход Людовика Варрийского. Пятнадцатилетнего мальчика, не устрашенного приближением кораблей врага к северным берегам его королевства и погибшего в битве при Нисе, где никто не знал, чья рука нанесла ему роковой удар. Был ли то бившийся с ним варварский вождь или предатель, служивший новому королю Вендара? Тому самому, что теперь, после смерти Людовика, станет еще и хозяином королевства Варре?
Вместо голоса диаконисы Алан слышал звон мечей и доспехов, шелест флагов на ветру, чувствовал силу и мощь воинского строя, шедшего навстречу смерти и певшего «Кирие элейсон».
— В Тебе наше спасение и Тебе воссылаем силу и славу, Матери, Отцу и Слову Святому, глаголавшему в небесах, ныне, присно и во веки веков.
— Аминь, — вслед за прочими произнес Алан, когда собрание молившихся должно было сделать последний возглас. — Пойдем с миром, во имя Господа и Владычицы, да будет милость Их над всеми нами.
— Да будет милость Их над всеми нами, — повторил отец Алана голосом мягким, как шорох листьев на крыше.
Он обнял юношу, и тот понял, что это последние слова, произнесенные Генрихом в их разговоре. Выбор был сделан давным-давно: одного из сыновей посвятить морю, другого — сердцу Божьему.
— Кем была моя мать? — вдруг спросил Алан.
— Красавицей, — ответил Генрих, и сын услышал боль в его голосе. Он побоялся расспрашивать, чтобы не задеть кровоточившую рану.
Они вошли в дом и выпили по чаше подогретого вина. На рассвете Алан направился к молу и смотрел, как поднимают лодку, толкают ее по воде, как она качается на волнах. Погрузили товары. Кузен Юлиан побледнел от волнения — он ездил лишь однажды в ближайший порт Варен. И никогда не уходил в море на весь год.
— Смотри, не опозорь свою родню, — сказал Генрих Алану. Он поцеловал тетушку Белу и забрался в барку. Гребцы взялись за весла, а Юлиан управлял прямым парусом.
Алан долго стоял на берегу и после того, как остальные вернулись в деревню. Он стоял до тех пор, пока последний след паруса не скрылся в серо-голубых волнах. Наконец, помня, что тетушка хочет ему что-то поручить, направился с тяжелым сердцем домой.
2
В далекой мгле, где небо касалось волн, поднимали свои темные вершины острова, покрывавшие Оснийский пролив и придававшие горизонту вид зубастой пасти. Когда Алан стоял, прикрыв глаза рукой, и всматривался через залив в острова, спокойная и ровная вода отливала металлом. С высоты Драконьего Хребта казалось, что волны теряются в сиянии солнца. Здесь, наверху, он не мог чувствовать поднявшегося ветра. Он видел сплошную мглу низких облаков, спешивших к земле. Надвигался дождь.
