Она прибегла к этому видению, чтобы спасти себя.
Хью был ласков и нежен. Говорил ей теплые слова. И наконец заснул. Она лежала, открыв глаза, запечатав накрепко город своей памяти и укрепив его стены так, чтобы быть в безопасности, недосягаемой, оставив одну тропинку. Тропинку, по которой в ее сердце могла войти Ханна. Лиат позволила себе расслабиться, хотя Хью все еще обвивал ее своей тяжелой рукой. И наконец она заснула в роскошной теплой и мягкой кровати.
4
На следующий день Хью нанял двух слуг — женщину и мужчину из деревушки поблизости от замка графа Харла, чтобы они приходили и делали всю работу по дому.
Они послушно вычистили келью, в то время как сам Хью обшаривал чердаки и наконец нашел стол и один сломанный стул, который починили. Нанятый мужчина, Ларс, зарезал гуся, и, пока Дорит его готовила, Лиат заточила его перья для письма. Хью открыл два сундука и достал сокровища: пергамент и чернила, вощеную табличку для письма, стило, другие предметы, необходимые для церковной школы. И два коврика (почти такие же красивые, как и аретузийский ковер в келье).
Лиат училась. Делая это, она сумела забыть обо всем, спрятала свое горе, словно его и не было. Часть дня они вместе говорили по-даррийски. Вторую половину он учил ее, буква за буквой, слово за словом, аретузийскому, а она обучала его джиннскому, странным буквам с завитушками, которые сама выводила с трудом. И наконец, вечером она читала ему вслух те книги, что остались от отца. Она читала о лечебных травах и цветах во «Введении в травы». Читала о знамениях и чудесах, о видениях, о которых повествовали «Сны» Артемизии. Читала хроники испытаний и подвигов святой Теклы, основательницы Церкви Единства в Дарре, первой и величайшей последовательницы блаженного Дайсана и первой мученицы за веру, твердо стоявшей против преследований языческого императора. Читала о ранней истории Даррийской Империи и ее великих победах, описанных Поликсеной, придворным имперским историком, желавшей показать в своих книгах, «что даррийцы, как известно, не люди, но подобные им, всего лишь за пятьдесят три года сумели подчинить свой власти почти весь универсум».
Вместе они продирались сквозь мудреные дебри «Деяний магов». Однажды Хью зажег свечу без помощи спичек. Однажды предсказал ураган. Она оставалась глухой и безучастной ко всему, кроме значения слов. Она переводила ему с джиннского и сама начала разгадывать смысл букв и слов в той колонке из книги, что была написана по-аретузийски. На этом она сосредоточила свою жизнь. Все остальное происходило как в тумане. Особенно то, что было по ночам. Лиат отстранилась от себя, изменилась, разделив свою суть на две разные личности: одна жила постылой жизнью, другая смотрела на это из замерзшей башни.
