Людольф громко перечислял долги, не глядя в книгу. Он просто не умел читать. Но обладал неплохой памятью. Список долгов был впечатляющ, а список их собственности на удивление мал. Лук, колчан, четырнадцать стрел. Перья для письма и точильный нож, серебряная чаша работы времен императора Тайлефера, один кухонный горшок, котел, две ложки и столовый нож, точило, две рубашки и шерстяной кафтан, шерстяное платье, отороченное кроличьим мехом, бронзовая брошь, две пары сапог. Кровать, стол, скамья, книжный шкаф и медная ваза. Два шерстяных одеяла. Полбочонка пива, мед, копченое мясо, один сосуд с солью, два с пшеницей, две курицы, два цыпленка, две свиньи, одна дочь.
— В возрасте пятнадцати лет, — поспешил закончить Людольф.
— Мне исполнилось шестнадцать четыре дня назад, в Мариансмасс.
— Правда? — заинтересовался шериф. — Это меняет ход аукциона. Вопрос о процентах снимается. Как совершеннолетняя, ты принимаешь на себя все отцовские долги. Или есть еще взрослые родственники?
— Я никого не знаю.
Людольф кашлянул и кивнул:
— В таком случае тот, кто уплатит долги за тебя, получит право распоряжаться твоей свободой.
— Там еще были книги, — быстро проговорила Лиат, не глядя на Хью. — У отца были четыре книги и… — тут следовало проявить осторожность, — … и латунный инструмент для измерения времени.
— Эти вещи конфискованы церковью.
— Но их хватило бы на уплату всех долгов!
— Прости, малышка, — твердо сказал Людольф.
Она знала, что спорить не о чем. «Почему он должен слушать ее, девчонку без роду и племени? Без гроша в кармане и без друзей, способных ее защитить».
— Ты должна подписаться под списком, чтобы не было сомнений. Я перечислил все, ты же знаешь. Завтра будет аукцион, девочка. — Людольф глянул на Хью. Как и Лиат, он знал, что тот был единственным, кто мог уплатить всю необходимую сумму. Тем более сейчас, когда забрал книги. Хью единственный, кто мог купить ее. Конечно, мог и старый граф Харл, владевший рабами, но он никогда не вмешивался в деревенские дела, если не считать того, что когда-то назначил мать Ханны няней для своих детей.
— Прошу прощения, достопочтенный брат и достопочтенный староста, — сказала женщина, стоявшая сзади их. — Могу я войти?
— Конечно, конечно. Мы уже закончили. — Людольф вышел. Хью смотрел на Лиат, не двигаясь с места.
— Почтенный брат, — мягко проговорил Людольф, — у нас еще есть дела на сегодня, не так ли?
— Я добуду эту книгу, — пробормотал Хью. Он вышел, забрав свечу.
