В глазах потемнело, но он сумел удержаться на ногах. Слезы текли по лицу. «Слишком поздно». Он повернулся к женщине, похожей на ангела смерти.
— Зачем ты мне это показываешь?
Она улыбнулась. Ее красота и лицо, изможденное лишениями и дикими, привычными ей бешеными битвами, пугали.
— Служи мне, — сказала она, — служи мне, Алан, сын Генриха, и я пощажу деревню.
— Как? — Он задохнулся, вспомнив пронзенного брата Гиллеса, монастырь в огне, видя диких существ, бегущих по пляжу в сторону дома его родных и соседей.
— Служи мне, — сказала она.
Алан упал на колени. Что за устрашающий звук послышался вдруг ему: порыв ветра или предсмертный крик ребенка?
— Клянусь!
— Встань.
Он встал. Клинок коснулся его правого плеча, левого, и наконец дьявольски холодная, готовая забрать все его тепло и одновременно сжечь сталь клинка легла на его голову.
— Кто ты? — едва сумел выдохнуть юноша.
Ее ответ прозвенел и сразу был заглушен порывом ветра:
— Я Повелительница Битв. Запомни это, мой слуга.
И она исчезла. Свет ослепил, а боль пронзила его сердце. Налетели темные облака и окутали его. Вдали он слышал хриплые и ликующие боевые вопли и потерял сознание.
Проснулся он неожиданно утром дня святой Эзеб. Безоблачное небо обещало добрый и ясный день. Он собрался с силой, поборол страх и встал.
Перед ним на тропинке лежала маленькая кроваво-красная роза. Она сверкала, словно драгоценный камень, но, когда он ее поднял, лепестки оказались мягкими, как у первых весенних цветов. Один шип вонзился в кожу, брызнула кровь.
— Тетя Бела, — прошептал он, — Стэнси… И ребенок. — Он вспомнил о ребенке, сунул розу за пояс и побежал в сторону Осны.
Задыхаясь, он добежал до окраины площади, на него уставилось несколько людей. Бела увидела его, изменилась в лице и бросилась к нему, сжав в объятиях.
— Алан! Сынок! Я думала, никогда тебя не увижу.
— Все здесь? Все в порядке? Где Стэнси?
— В мастерской. Идем, бедный мальчик, идем. — И он безропотно пошел следом за ней в дом, был усажен за стол и принялся за большую кружку теплого козьего молока.
— Господи… — она вытерла слезы с обветренного лица, — я так боялась, что ты там. Спасибо Господу и Владычице, спасибо, спасибо… — Она описала рукой знамение Круга Единства. — Как же ты бежал? Когда старый Гиллес сообщил эти новости…
— Брат Гиллес? — встрепенулся Алан в надежде.
— Нет, мальчик мой, Гиллес Фишер. Он не видел кораблей, они подошли слишком быстро, одновременно с этим проклятым штормом, и быстро ушли. Монастырь сожжен и монахи зарублены. Все мертвы. Но мы Божьим чудом остались целы. Дикарей нет… Мы в безопасности. Уверена, Генри цел и плывет на юг. Они прибыли с севера…
