— Ну что? — спросил его Красный Волк.
— Правда, — лаконично ответил индеец.
Лицо вождя омрачилось, слова индейца убедили его, что Вольная Пуля не лгал ему, — он выслал индейца для того, чтобы тот справился, действительно ли поблизости видны огни лагеря бледнолицых.
Ответ посланного убедил его, что измена в настоящую минуту немыслима, что придется продолжать выказывать притворное расположение и расстаться с беспокойными гостями не так, как ему хотелось бы.
По его приказу лошади были отвязаны и воины вскочили в седла.
— Близок день, — сказал он. — Луна вернулась к большой горе. Я отправляюсь в путь с моими воинами. Пусть Ваконда покровительствует моим белым братьям!
— Благодарю, вождь, — ответил Верный Прицел, — не пойдете ли и вы со мной?
— У нас разные дороги, — сухо ответил вождь, отпуская поводья своего коня.
— Это верно, проклятая собака, — проворчал сквозь зубы Вольная Пуля.
Отряд индейцев помчался во весь опор и исчез в темноте.
Скоро не стало слышно и конского топота, слившегося вдали с ропотом прерий.
Охотники остались одни. Подобно авгурам6 древнего Рима, которые не могли без смеха взглянуть друг на друга, рассмеялись и охотники после торопливого отъезда апачей. По сигналу Верного Прицела к ним присоединились Летучий Орел и Дикая Роза, и все уселись перед костром, так ловко отнятым у врагов.
— Гм! — сказал Вольная Пуля, набивая свою трубку. — Долго я буду смеяться над этой проделкой, она напоминает мне подобный случай с пауни в тысяча восемьсот двадцать седьмом году в верхнем Арканзасе. Я был тогда очень молод, только начинал жизнь в прериях и, конечно, не привык еще К индейской дьявольщине. Я помню, что…
— Но каким образом ты очутился здесь, Вольная Пуля? — прервал его Верный Прицел.
Он знал, что как только Вольная Пуля начнет рассказ, то и конца ему не будет: достойный человек в продолжение своей долгой жизни, наполненной разными приключениями, натворил столько необыкновенных вещей, что всякая случайность, в которой он был не только действующим лицом, но даже свидетелем, была поводом к бесконечному рассказу. Его друзья, зная за ним эту слабость, без церемонии прерывали его. Надо отдать справедливость Вольной
Пуле — он никогда не сердился на них за это; правда, через десять минут он начинал новую историю, которую сновапрерывали.
На вопрос Верного Прицела он ответил:
— Поговорим, а после я расскажу вам об этом. Потом он обратился к Доминго:
— Друг мой, — сказал он ему, — благодарю тебя за помощь, оказанную нам. Возвращайся в лагерь и не забудь о своем обещании, в особенности не пропусти случая передать известному лицу все, что видел.
