— Ах, — сказал он, — я было и забыл про вас, дон Рамон.
Сенатор прикусил язычок и проклинал себя за неуместное замечание.
— Вы мне, кажется, говорили, — начал дон Тадео, — что дорого дали бы за то, чтобы добраться до своей усадьбы?
Сенатор утвердительно кивнул головою, боясь снова выдать себя даже единым словом.
— Ну, так я могу доставить вам то, в чем вы уже начали отчаиваться. Вы отправитесь сейчас в Консепсьон.
— Я?
— Да, вы, самолично. Приехав в Консепсьон, вы отдадите письмо генералу Фуэнтесу, начальствующему над войсками провинции. Исполнив это поручение, вы можете отправляться куда угодно. Только помните, что за вами будут следить и что если я не получу ответа от генерала Фуэнтеса, то отыщу вас где бы то ни было и тогда за неисполнение поручения вы подвергнетесь строгому взысканию.
Во время этих слов сенатор обнаружил страшное волнение: он краснел, бледнел, вертелся во все стороны, не зная, как себя держать.
— Э, — строго сказал дон Тадео, — глядя на вас, можно подумать, что вы не довольны возлагаемым на вас поручением?
— Извините, ваше превосходительство! Извините, — начал, задыхаясь, дон Рамон, — но поручения вообще мне как-то не удаются, и если я смею заметить, то, кажется, лучше бы послать кого-нибудь другого.
— Вы смеете противоречить мне? — сухо сказал дон Тадео, подавая ему бумагу, — Вот возьмите и благодарите Бога, что ваших возражений никто не слышал. Через полчаса вы должны отправиться, иначе за ослушание я прикажу вас расстрелять. Счастливой дороги!
— Ну, а если, — сказал, подумав, сенатор, — арауканцы захватят меня в плен и овладеют бумагой?
— Вы будете расстреляны, — холодно сказал дон Тадео.
Сенатор вскочил со стула, словно его кто уколол.
— Но это ужасно! Это западня! Я пропал!
— Это ваше дело. Я должен напомнить вам, что вам остается только двадцать минут до отъезда.
Сенатор быстро схватил бумагу и как сумасшедший бросился из комнаты, опрокидывая по пути мебель. Дон Тадео улыбнулся и сказал про себя:
— Бедняга! Он и не подозревает, как я желаю, чтоб эта бумага попала в руки арауканцев.
Дон Тадео приказал позвать Жоана.
— Я здесь, — сказал тот, входя.
— Как думает мой брат, может ли он пробраться в Консепсьон так, чтоб арауканцы не захватили его?
— Я уверен в этом.
— Я дам моему брату поручение, от исполнения которого зависит все.
— Я исполню его или умру.
— Есть ли у моего брата добрый конь?
— Нет никакого: ни доброго, ни плохого.
— Я прикажу дать моему брату коня, быстрого как буря.
