— Да, да, это бывает! Человек молод, характер слегка экзальтированный, жаждущий приключений. Начитавшись, быть может, французских романов, он пожелал осуществить прочитанное, стать героем окутав тайной свое имя. Но события идут своим порядком, осложняются, — и вот настает день и час, когда спохватываешься, что действительная жизнь предъявляет кое-какие требования, которых мы раньше не предвидели. Тогда-то это необдуманно принятое инкогнито начинает тяготить: мы почти сожалеем, что навязали его себе, и рады были бы от него отделаться при случае.
Дон Торрибио весело расхохотался.
— А! — сказал его собеседник с легкой улыбкой. — Значит, я угадал?!
— Почти! — весело отозвался молодой человек. — Но должен вам признаться откровенно, кабальеро, что во всем этом не было ничего предумышленного с моей стороны. Первая наша встреча, как вы, вероятно, помните, состоялась при столь необычных обстоятельствах, что я предпочел сохранить инкогнито в ваших глазах, будучи в полной уверенности, что вы сейчас же покинете ту деревушку, и что наше знакомство тут же прекратится!
— Да, но вышло иначе. Вы продолжали свою мистификацию. Несколько раз я принимался расспрашивать о вас уважаемого священника, который приютил нас. Но, вероятно, подученный вами, он хранил упорное молчание и я ничего не смог от него добиться.
— Да, это правда, сеньор. Вы меня простите, я действительно просил его не говорить ничего обо мне; да, в сущности, даже если бы он и захотел, то не мог бы ничего сказать вам: ведь он и сам совсем не знает меня!
— Ага! Ну, теперь я понимаю! Конечно, все заставляло предполагать, что случайная наша встреча не будет иметь последствий, и вы имели полное право поступить так, как вы поступили, но вышло иначе. Знакомство наше продолжалось, мало того, оно вдруг стало близким, интимным. Я и остальные члены моей семьи, мы обязаны вам безграничной признательностью, которую, быть может, никогда не будем иметь случая доказать вам. Право, можно сказать, что сам Господь послал вас на нашем пути, чтобы дважды спасти нас от ужасной смерти. Такого рода услуги порождают, однако, известного рода обязательства как с той, так и с другой стороны. Итак, мы теперь не только вправе, но даже должны знать, кто тот человек, которому мы столь многим обязаны.
— Вы правы, кабальеро, мое инкогнито не имело никаких иных побудительных причин, кроме той, которая уже известна вам. Я не имею основания скрывать ни свое имя, ни свое общественное положение. Скажите слово, и это инкогнито, на которое вы жалуетесь, сейчас же исчезнет.
