— Ты, вероятно, знаешь его, этого человека; знаешь, как его зовут?
— Нет, я его совсем не знаю! Я играл там на набережной, где так много высоких, красивых домов!
— А, в Буэнос-Айресе?
— Не знаю, может быть…
— И что же он сделал, этот человек?
— Он подъехал ко мне и спросил, не хочу ли я сесть вместе с ним на его лошадь, а другой человек поднял меня и посадил на седло впереди того человека, у которого была такая длинная борода.
— А человека, который тебя посадил на седло, ты знаешь?
— Нет!
— Человек с длинной бородой привез тебя сюда?
— О, не сейчас, не скоро; я пробыл с ним три дня!
— Ты его боялся?
— Нет! Он был добрый, шутил, смеялся, давал мне сладости, а там, на корабле, все меня били!
Собеседник ребенка немного призадумался, а затем продолжал:
— А долго ли ты был на корабле?
— Да, очень долго.
— Как тебя зовут?
— Не знаю, сеньор!
— Но как же тебя называли на корабле?
— Рубио.
Путник с досадой поморщился.
— Давно уже ты здесь?
— Да, очень давно! Человек с длинной бородой снял меня с лошади, накормил и затем сказал: «Спи, пока я пойду напоить лошадь». Затем он крепко поцеловал меня, и я увидел, что он плачет. «О чем ты плачешь?» — спросил я его; а он сказал: «Бедняжка, ты это скоро сам узнаешь; я принужден повиноваться, спи же, будь умница, Бог не покинет тебя!» Он пошел к лошади, а я крикнул ему: «Ты скоро вернешься?» — «Да, да!» — закричал он и ускакал. — Сведите меня к нему, пожалуйста!
— Это невозможно, дитя мое! — с волнением в голосе отвечал растроганный гаучо. — Но оставаться здесь тебе нельзя, тут тебя могут съесть дикие звери. Хочешь ехать со мной?
— С радостью! Вы — добрый человек, ведь вы не сделаете мне ничего дурного?
— Я? Упаси меня Бог! Напротив, я буду очень любить тебя! — И, схватив мальчика на руки, он принялся целовать его так крепко, что чуть не задушил.
— Как это приятно, когда ласкают и любят! — сказал мальчик. — Ведь если мы их встретим, тех, вы не позволите им бить меня, как они это всегда делали?!
— Не бойся, я никому не дам тебя в обиду!
— Правда?
— Да, я тебе обещаю, что никто не посмеет теперь тронуть тебя!
— Ах! — радостно воскликнул мальчик, обхватив шею своего нового друга обеими ручонками. — Как я буду любить вас за это!
Тем временем наш путник успел уже вскочить в седло, поместив перед собой ребенка; после чего продолжал свой путь, на этот раз не шагом, а полной рысью: он спешил домой.
Во все время пути ребенок не переставал болтать, а его новый друг и покровитель охотно отвечал ему, шутил с ним и смеялся. Не прошло и четверти часа, как этот рослый, сильный человек и бледный, слабенький ребенок стали лучшими друзьями в свете. Можно было подумать, видя их вместе, что они издавна знакомы: так хорошо они понимали друг друга и так глубоко сочувствовали одному и тому же.
