- А вот это как раз легко выяснить, - сказал я.-Если сэру Генри опасность угрожает только на территории Баскервиль-холла и его окрестностей, мы и в правду имеет дело с демоном масштаба приходского пастора, а ежели опасность будет давать знать о себе даже в Лондоне - сбываются ваши самые мрачные мысли.
- На сей раз вы правы, Уотсон, - ответил Холмс.-Я берусь за это дело".
Сэр Артур Конан Дойль "Баскервильская собака". Издание типографии "Ридерз-Дайжест", что в Саутворке - от пристани поворотя направо.
На берегах реки, которая когда-то именовалась Борисфеном, а с некоторых пор - по-славянски Днепром, в первозданной степной глуши ХХ века случайный путник под вечер мог наблюдать в общем-то обычную картину: небольшой отряд татар, только прошлым летом отпавших от Белого Царя, - один из тех, на какие разбиваются при отступлении крупные орды степняков, располагался на ночлег под открытым небом, с тыла защищенный рекой, а с переду - болотистыми зарослями очерета. Крымцев было около десятка; они расселись вокруг костра и ужинали острым сыром - брынзой и бастурмой, запивая кумысом. Ближе к реке паслись кони - не менее двадцати выносливых степных скакунов, и лежал, связанный по рукам и ногам человек в драной свитке и дорогих остроносых сапогах. Одежда выдавала в нем гетманского стремянного, а его вид и отношение к отдыхающим степнякам - недавнего пленника крымцев, совершающих мелкие набеги на приграничные крепости Украины.
Тем временем смеркалось. С реки поднимались тучи комаров, в травах верещали кузнечики, уже явственно виделись порхающие нетопыри, луна уже сияла меж двух обвисших туч, и ничто, кроме сгрудившихся у костра степняков, да полуистлевшего остова генуэзской галеры в нескольких сотнях саженей вверх по реке, не указывало на существование человека в этих местах.
Что-то встревожило лошадей, и когда они и люди тревожно поводили ушами, опасаясь дерзости волчьей стаи или внезапного нападения врагов, люди вспомнили о пленнике. Один из половцев подошел к связанному, грубо тронул его ногой. Пленный очнулся. Половец кинул ему без всяких слов небольшой кус брынзы, а потом окатил речной водой из пустого бурдюка из-под кумыса.
Пленный стремянной понемногу приходил в себя, жадно пережевывая единственную пищу за весь день. Он не мог воспользоваться руками, но ловко манипулировал языком и подбородком, захватывая куски раскрошившегося сыра. Это видимо понравилось накормившему его, и он похлопал пленника по плечам со словами: "Карош казак. Бачка тебя на своем коне повезет".
