Лейтенант кивнул головой и, приставив свисток к губам, нагнулся над большим люком и крикнул громовым голосом:
— Все наверх!
Через пять минут экипаж, неподвижный и безмолвный, выстроился по шкафутам, приставив ружья к ноге и устремив взгляд на командира, который стоял, скрестив руки, немного позади большой мачты.
Эти люди с загорелыми и энергичными безмятежными лицами представляли странное зрелище на корабле, который сердитое море перебрасывало с боку на бок.
Наивная простота и скромные размеры их костюмов еще более способствовали поразительно живописному характеру этой необычайной сцены. Их одеяние состояло из рубашки и коротких штанов, доходящих до колен. Присмотревшись к этой одежде, можно было заметить, что она некогда была сшита из холста, теперь пропитанного кровью и жиром настолько, что сделалась непромокаемой.
У одних торчали взъерошенные волосы из-под тульи шляпы с обрезанными вокруг полями, кроме переда, где ими заменялся козырек; другие носили волосы перевязанными. Все были с бородами, и некоторые—даже с очень длинными.
Каждый авантюрист носил на поясе с одного боку топор и короткую прямую саблю с широким лезвием, называемую бычьим языком, мешочек с пулями и рог, набитый порохом; с другого же боку висели ножны из крокодиловой кожи с четырьмя ножами и штыком; сверх того у каждого было по ружью, как сказано выше, и через плечо надето по скатанному куску тонкого холста для палаток на случай, если придется располагаться лагерем.
Ружья этих людей заслуживают отдельного описания: они изготовлялись во Франции исключительно для авантюристов, у Бражи в Дьеппе и Желена в Нанте. Дуло их имело четыре с половиной фута длины; приклад почти прямой, массивный и весь в серебряных украшениях. Эти ружья били чрезвычайно метко, особенно в руках буканьеров, которые славились своим искусством в стрельбе.
Капитан стал на свое место на шканцах и движением руки подозвал флибустьеров подойти ближе.
Это приказание было исполнено в величайшем порядке.
Резким и продолжительным свистком дали знать, что требуется молчание.
Капитан Железная Голова снял шляпу, поклонился Береговым братьям и заговорил. Его голос, спокойный, отчетливый и звучный, раздался среди свиста ветра в снастях и глухого рева разъяренных волн, ударявшихся о бока корабля.
Собаки и кабаны, неразлучные спутники капитана, лежали у его ног, не обращая внимания на качку и глядя на авантюристов наивно грустным взглядом, который Господь вложил в глаза животных, созданных жить с человеком или для него, как безмолвный и невольный укор его жестокости по отношению к ним.
