— Будьте спокойны, мистер Джордж, я отвечаю за их благоразумие. Ну, пойдем, красотка моя, да полно ворчать, а не то и мы рассердимся.
Охотник отправился в путь, сопровождаемый с обеих сторон огромными собаками; всадники следовали за ним.
Через несколько минут они достигли дубовой рощи. Раненый лежал без движения; собаки зарычали, увидев его, но по знаку Верной Опоры они замолчали и улеглись в стороне.
Джордж Клинтон и Сэмюэль Диксон сошли с лошадей и приблизились к раненому незнакомцу.
Это был человек лет тридцати пяти, высокого роста, стройный и изящный; лицо его покрывала смертельная бледность, его тонкие и правильные черты были редкой красоты, как заметил охотник; черные, как смоль, волосы, длинные и волнистые, обрамляли лицо и в беспорядке ниспадали на плечи, густая черная борода скрывала нижнюю часть его лица, крупный чуть приоткрытый рот с тонкими губами выказывал великолепные ослепительной белизны зубы, большой с горбинкой нос придавал его физиономии выражение жестокости, его глубоко посаженные глаза были сомкнуты длинными ресницами, а над глазами выделялись густые черные брови, сросшиеся на переносице.
Наружность этого человека внушала невольное отвращение, чувство, похожее на холод, страх и омерзение при виде ядовитого гада, а между тем этот человек был и красив и изящен; покрой его платья был безукоризнен, его оружие крайне дорогой цены, конь породист — словом, все в нем обличало человека высшего общества, и — странная вещь — все эти подробности усиливали отвращение к нему. Невольно возникал вопрос: зачем этот человек появился в диком краю? Какая могущественная причина могла увлечь его в такую глушь, далеко от образованного и изящного мира, в котором ему, по богатству и по положению, предназначено было играть значительную роль.
Все эти размышления разом промелькнули в голове американцев, стоявших над ним.
— Гм! — проворчал Сэмюэль сквозь зубы. — Не знаю почему, но лицо этого человека мне не по вкусу.
— Да и мне не больше того, — также проворчал Джордж, — но разве это причина оставить его без помощи умирать?
— Разумеется, нет, — возразил Сэмюэль с живостью, — и если Бог бросил его на нашей дороге, следовательно, Его воля, чтобы мы ему помогли.
— И я так думаю. Итак, примемся за дело, и будет на все воля Божия!
— А далеко ли мы находимся от вашего жилища?
— Да еще с милю будет. Не так ли, Шарбоно?
— Да, около того.
— Как же нам его перенести? Ведь это довольно трудно, если нет носилок.
